Разоблачение Тисл Тейт

Лиам так покраснел, как будто вот-вот взорвется. Он поворачивается ко мне, и я вижу в его взгляде мольбу, мол, теперь твоя очередь отдуваться.

– Не волнуйся, пап. – Мой голос звучит на удивление ровно. Все эти чтения и презентации закалили меня и приучили справляться с любым волнением. – Мы не будем спешить. Хорошо?

Папа открывает рот, но потом снова его закрывает. Его взгляд блуждает по комнате, но избегает моего. Мне становится его жаль, как всегда бывает, когда возникают эти разговоры о важном: мой первый бюстгальтер, мои первые менструации, мой первый бритвенный станок.

– У нас все будет в порядке, – говорю я, на этот раз более нежно. – Можешь нам доверять.

Я не уверена, что именно имею в виду, произнося эти слова. Можешь доверять нам, секса между нами не будет? Этого я обещать не могу. Можешь нам доверять, я не забеременею? Это звучит более разумно, с небольшим, но преимуществом.

– Мы с этим вместе разберемся.

Когда я это говорю, папа, кажется, испытывает облегчение, даже улыбается, пусть и всего на секунду.

– Тогда я просто пойду обратно в кабинет. Хочу… посмотреть твой последний черновик. Может быть, какие-то заметки оставлю. – Это ложь для Лиама. Совершенно, разумеется, ненужная. – Может быть, тогда поужинаем вместе? Суши? Тайская кухня?

– Было бы здорово, – отвечаю я. – Голосую за суши.

– Звучит классно, – подключается Лиам. – Спасибо, Тео.

Папа уходит, и через пару минут Лиам снова присаживается рядом со мной. Правда, на этот раз не так близко.

– Попались, – говорю я.

– Попались или не попались, но все-таки хорошо было бы не торопиться. – Лиам тянется к моей руке. – Мы слишком многим рискуем. Я слишком дорожу нашей дружбой, чтобы все испортить.

– Не торопиться – отлично, – отвечаю я, сопротивляясь желанию уткнуться ему в плечо.

Все равно все происходит быстрее, чем я могла даже мечтать.

Лиам улыбается. Не неоновой улыбкой, но близко к ней. Я сжимаю его руку, а потом тянусь за пультом от телевизора. Святочный бал снова оживает на экране, зал превращается в ослепительную зимнюю сказку.

– Но запомни, а лучше запиши: на следующем свидании за тебя буду платить я.

* * *

В последующие дни папа не упоминает о Лиаме и о нашем разговоре. Сейчас самое главное для него – это дело семьи Тейт. Срок сдачи последнего романа очень близок, осталась всего неделя.

Еще три главы и финальная вычитка всей рукописи на предмет по крайней мере самых вопиющих недостатков. За этим последует несколько месяцев тонких корректировок под чутким руководством Эллиота.

Папа разрешил мне пропускать уроки, пока не пройдет срок сдачи. Сейчас у него нет ни единой свободной секунды, все уходит на книжку, а поскольку мы команда, у меня тоже нет времени ни на что, кроме нее. В данный момент я вынуждена покорно сидеть рядом с ним целый день, обсуждая каждый новый абзац по мере того, как «мы» его пишем. Я слежу за тем, как папа набирает цепочку слов, потом полностью ее стирает. Набирает еще несколько слов, стирает половину. Снова набирает. Пауза. Точка. Следующая строка.

Обычно он остается доволен предложением только с третьей попытки. Написав абзац, папа зачитывает его вслух. То же самое он делает в конце каждой новой страницы. В такие моменты в игру включаюсь я и все те сотни книг, которые я успела прочесть: возможно, сама я не смогу написать ни одного сносного предложения, но зато прилично научилась распознавать хорошие предложения у других писателей, включая собственного отца.

К утру среды мы порядком устаем друг от друга. Я замечала такой же спад, когда приближались сроки сдачи первых двух книг. Но это последняя книга в трилогии: ставки сильно выросли, и напряжение достигает рекордных высот.

Папа начинает читать:

– «Колтон, – говорит Мэриголд, и дыхание ее сбивается, когда девушка отворачивается от окна, за которым открывается живописный вид на небесно-голубые поля потустороннего мира. – Колтон, пойдем со мной. Мы должны по крайней мере попробовать, не важно…»

– Нет, не то, – встреваю я посреди предложения.

Я резко и даже немного агрессивно отодвигаюсь от стола, натыкаясь стулом на деревянный шкаф для бумаг. Люси тявкает и умудряется уйти с дороги как раз в тот момент, когда я со всей силы ударяюсь коленом об один из тяжелых ящиков. Колено сильно щиплет, но я делаю вид, что мне совсем не больно.

– Мне не нравится это предложение. И вообще весь этот абзац. Меня бесит вся глава. А больше всего я злюсь оттого, что Мэриголд в принципе рассматривает возможность побега своей мамы и Колтона домой. Во-первых, ей явно уже давно пора рассказать Колтону о том, что происходит у них с Ионой. Да и вообще, почему ты так зациклился именно на такой концовке? Ты же понимаешь, что на этом все, конец, так? Не будет никакой четвертой книги о том, как Мэриголд и ее мама возвращаются в мир живых и продолжают жить долго и счастливо.