Разоблачение

Генри пытался что-то сказать, но ему не хватило воздуха, словно его ударили под ложечку. Он даже не мог собраться с духом и войти в комнату.

Там, на кровати Эммы, лежала Сьюзи.

Сьюзи в виде большой тряпичной куклы.

Ее лицо было сделано из старой наволочки, рот вышит из красной пряжи. На ее голове водружен светлый парик; Генри был уверен, что это тот самый парик, который носила Уинни. Тот, что она оставила в ванной, да так и не нашла.

Но самая поразительная и волнующая вещь – это глаза куклы. Эмма сделала макроснимки лосиного глаза с картины в прихожей, потом распечатала их, аккуратно вырезала и пришила к белой ткани лица. Они чрезвычайно были похожи на глаза Сьюзи: темно-янтарные с золотистыми искорками. Генри почти видел, как двигаются зрачки.

Эмма одела куклу в старый сарафан Тесс из бледно-серой тисненой вискозы. На ногах черные легинсы. И, – он правда это видит? – набивные ступни привязаны к его поношенным ботинкам – тем самым, в честь которых Дэннер получила свое имя.

Он передернул плечами.

Никто не произнес ни слова.

Эмма качалась с пяток на носки, возбужденно ожидая, как они отреагируют на это.

– Это… это кто-то из наших знакомых? – наконец спросила Тесс с такой робостью, которая изумила Генри. Он задержал дыхание в ожидании ответа.

Эмма улыбнулась во весь рот.

– Это же Дэннер!

Глава 54

– Я не уверена, что ты им понравилась, – прошептала Эмма, укладываясь рядом с Дэннер и уткнувшись лицом в набитую шею из наволочки. От Дэннер пахло чистотой и свежестью, как от мешочков с кедровой пропиткой, которые ее мама кладет обычно в шкафы с бельем. Но за сладковатым смолистым ароматом скрывалось нечто отсыревшее. Легкий запах распада.

– Разве это имеет значение? – спросила Дэннер, и ее голос прозвучал громче и яснее, чем раньше.

– Но я так хотела. В том-то и был весь смысл.

По правде говоря, теперь, когда она создала скульптуру – превратила Дэннер в реальное и осязаемое существо, – Эмма чувствовала, что ее замысел был гораздо глубже, чем желание произвести впечатление на родителей. Она обнаружила, каким может быть настоящее искусство, и это оказалось гораздо важнее всего остального.

Эмма изучала свою работу в слабом красном сиянии электронных часов. Она гладила волосы Дэннер – светлый парик, который Эмма нашла в ванной в тот день, когда Уинни вытащила ее из бассейна. Она вспомнила чувство вины, когда забрала парик, но это Дэннер настояла на том, чтобы Эмма сунула его под рубашку, принесла к себе и спрятала под кроватью.

– Зачем? – спросила Эмма, когда сырой парик прижался к ее животу.

– Увидишь, – пообещала Дэннер.

Теперь Эмма понимала. Дэннер, – является ли она частью ее самой или нет, – почему-то знала, что случится в будущем.

– Теперь ты настоящая, – сказала Эмма и крепко обняла куклу.

– Я всегда была настоящей, – возразила Дэннер.

– Да, но теперь все могут видеть тебя.

Эмме казалось, что вышитый красный рот Дэннер изгибается в улыбке.

Она наклонилась и поцеловала Дэннер в щеку, холодную и влажную, совсем не похожую на наволочку.

Глава 55

– Откуда она взяла этот парик? – спросила Тесс.

Они остались одни на кухне, постаравшись убедить Эмму, что они чрезвычайно довольны ее скульптурой, но уже пора ложиться спать. Они укутали ее и выключили свет, уложив куклу Дэннер под одеяло рядом с дочерью. Ту самую куклу, поразительно похожую на Сьюзи.

Совпадение?

Случайных совпадений не бывает, пупсик.

– Это Уинни. Она оставила парик сохнуть в ванной после того, как нырнула в бассейн.

– Уинни? Ты хочешь сказать, что она носила парик, когда прыгнула в бассейн?

Генри кивнул.

– Когда она появилась… она думала, что будет проще и безопаснее выдать себя за другого человека.

Тесс не верила своим ушам.

– Значит, она была переодета как Сьюзи?

Генри снова кивнул.

– Боже! Она что, спятила?

Была ли Уинни тем призраком, которого она так боится? Той, кто раскрасила деревья и оставила нож? Той, кто наблюдала и шпионила в лесу? Это имеет свой тошнотворный смысл.

И разве Эмма не сказала им, что Уинни знает о ее скульптурном проекте? Она давала Эмме советы по телефону.

– Я слышал их в приемнике «радионяни», Тесс.

– Кого?

– Эмма с кем-то разговаривала, – ответил он. – Это была Сьюзи; во всяком случае, кто-то говорил ее голосом.

Тесс покачала головой:

– Это было десять лет назад, Генри. Как ты можешь быть уверен?

– Я помню. Я всегда бы узнал его.

Ну, разумеется. Конечно, ты бы узнал.

Тесс отвернулась.

– И что же сказал тот голос? – спросила она.

– Он сказал: «Они сгорят».

По спине Тесс пробежал холодок.

– Генри, ты думаешь…

– Да! – перебил он. – Я с самого начала говорил об этом. Думаю, Сьюзи нашла обратный путь. Иногда мне кажется… кажется, что Дэннер – это Сьюзи.

Тесс разочарованно вздохнула.

– Я не о том собиралась спросить, Генри. Я хочу знать, существует ли вероятность, что Эмма имеет какое-то отношение к пожару.

Тесс было отвратительно такое предположение; ей было противно даже думать об этом, но они должны были учитывать любые обстоятельства. Пожар не начинается сам по себе.

– Эмма? Конечно, нет! Она спала в своей постели.