Раздевайся, Семёнова!

– Ну, учитывая то, что ты поступила в один из самых престижных вузов страны, вряд ли все уж так ужасно… – предположил он, оценивающе оглядывая меня. – Да и сохранилась ты неплохо… для твоих-то лет.

Фыркнув, я кинула в него листиком из оставшейся на доске зелени.

– Детство не у всех медом помазано, Семёнова, – уже более серьезно сказал Знаменский. – Но сегодня я дал тебе то, чего никогда не было у меня. Догадываешься, о чем я?

– О пасте кон базилик? – с таким же серьезным видом спросила я. Настроение у меня определенно улучшилось.

– И о ней тоже, – вспомнив, что пора, он встал и высыпал пачку длинных макарон в кастрюлю с кипящей водой. – А еще о зацепке. Маленьком таком крючочке, по которому ты, если будешь действовать с умом, сможешь пролезть в самый настоящий «высший мир». И я не преувеличиваю. Сможешь удержаться в Неотеке – поступишь туда после учебы уже на полную ставку. И не айтишником каким-нибудь – не там деньги…

– Любой ценой? – с выражением спросила я, одолеваемая страстным желанием хоть чем-то его зацепить, хоть как-то прервать эту равнодушную лекцию о том, как мне распорядиться своей дальнейшей судьбой.

Он явно не понял.

– Что «любой ценой»?

– Любой ценой мне за Неотек цепляться? Даже если ваш Широков… или кто-нибудь другой… предложит… повысить мои шансы пролезть в «высший мир» – укрепив с ним дружбу?

Ответил он не сразу. Помешал макароны, потом попробовал соус. На длинной деревянной ложке дал попробовать мне.

– Ммм… – промычала я, закрывая глаза. – Вкусно…

А когда открыла, его лицо уже было совсем близко. Подняв руку к моему подбородку, он осторожно вытер из уголка рта соус и медленно, полностью завладевая моим вниманием, слизал его с пальца. Потом также медленно приблизил мое лицо к своему, потом еще дальше… и сказал мне в ухо, заполняя мозги горячей лавой и заставляя схватиться руками за кромку стола, чтоб не унесло.

– Можешь, конечно, цепляться за кого угодно. Но, перед тем, как ударишься во все тяжкие, я тебе открою один секрет…

– К-какой? – слегка заикаясь, пролепетала я, отклоняя голову так, чтобы ему удобнее было укусить меня за мочку уха – если захочет, конечно.

- В моем окружении полно женщин, которые прокладывают свой путь чрез постель… – продолжил он, не обращая внимания на то, что я вздрагиваю от каждого звука, и, действительно, прихватил мое ухо зубами. Потом отпустил и закончил, уже в шею, целуя дорожку вниз, к ключице. – Только вот в моей постели этим женщинам... не место.

Глава 16

Ужин стоил уплаченных денег – во всех отношениях, и в нематериальных тоже – как минимум потому что правильно есть спагетти меня нужно было учить, и Знаменский так увлекся, что совершенно растерял всю свою привычную язвительность и склонность к хамству. А может, просто перебрал с алкоголем – расслабился под его парами и сбросил на время свой колючий панцирь…

– Учиться есть любые длинные макароны надо при помощи ложки… – объяснял он, становясь сзади меня и показывая моими руками, как правильно. – Но именно что учиться – есть макароны с ложкой в приличном обществе уже давно не принято.

Намотав на вилку спагетти и уперев их в ложку, он поднес эту вилку к моему рту.

Кормит! Он меня кормит! – восторженно забарахталось в голове. Открыв рот, я послушно сняла макароны с вилки.

– Ммм.. Замешательно…

Он закрыл мне рот ладонью.

– Сначала жуешь, потом говоришь.

Я покраснела. Приехали. Мужик привел меня к себе домой и учит манерам.

– Я жнаю… – пробурчала я сквозь его пальцы. – Но…

– Эть… – он еще плотнее закрыл мне рот. – Я понял, что тебе вкусно по твоему выражению лица, совершенно необязательно выражать это вслух.

Поцеловав меня в висок, он уселся на свое место и, в качестве компенсации, похвалил, когда я уже сама намотала макароны на вилку при помощи ложки.

Я снова покраснела – уже от удовольствия.

Есть мы засели все там же – в кухне, без всякого официоза. И вот эти вот простенькие посиделки с макаронами и вином – он в джинсах, я в фартуке до самого горла – были до такой степени восхитительны и уютны, что роскошный ресторан, в который меня водили в прошлый раз, лежал глубоко в кювете забвения.

– Какие еще тонкости общественного поедания пищи мне следует знать? – спросила я, отправляя в рот новую порцию спагетти и шутя только наполовину. Мне действительно было интересно. А вдруг в следующий раз он поведет меня в китайский ресторан? Что делать тем, кто вообще не представляет себе, как есть палочками?

Он потянулся к плите, включил вытяжку и достал из заднего кармана джинсов сигареты.

– Самое главное правило: если не знаешь правил – наплюй на них.

– В смысле?

– В прямом. Не парься и веди себя естественно, без манерничания и попыток кому-либо подражать. Молодой и красивой простят все, что угодно… – он замолчал на секунду, прикуривая, и добавил. – Кроме разговоров с едой во рту, разумеется. Ну и локти на стол не клади – то еще зрелище…

Я незаметно убрала со стола локти и выпрямилась. И вдруг, ни с того, ни с сего зевнула. Знаменский поднял бровь.