Раздевайся, Семёнова!

– А завтра что изменится? – огрызнулась я. – Юлька мне вдруг поверит, попросит прощения и выгонит Ложкина?

Он хмыкнул.

– То есть с первым пунктом ты не споришь?

Я покраснела.

– Вообще-то я собиралась отдать девственность любимому человеку, а не…

А не «похотливому шантажисту» чуть не сорвалось у меня с языка. Не то, чтобы это было неправдой, но злить мужчину, во власти которого я по собственной глупости оказалась, было бы не разумным. Если уж терять девственность, то с человеком в благодушном настроении…

– Ты еще скажи – мужу, – ухмыльнулся он. – Из какой пещеры ты вылезла, девочка?

Продолжать спорить было бессмысленно – мы явно были с ним из разных миров.

В том мире, в котором выросла я, девочки делились строго на две категории – приличные и «давалки». Первые изо всех сил старались остаться невинными до свадьбы, вторые же трахались по подворотням с каждым гопником, цепляли венерические заразы и устраивали у себя дома притоны. Третьего дано не было. Нет, были, конечно, еще и «соски» - эти пытались усидеть на двух стульях, предлагая свой рот вместо раздвинутых ног, но «приличными» они могли считаться исключительно у заезжих командировочных – местные-то всё друг про друга знали...

По приезде в Москву старые «понятия» пришлось срочно закапывать где-то очень глубоко. Здесь все было по-другому – вполне себе приличные девушки могли иметь парня, с которым занимались далеко не только французскими поцелуями, а иногда и вовсе съезжались – без намека на предложение руки и сердца.

Я понимала, что Виктор Алексеевич в чем-то прав. Да, скорее всего, я очень скоро не выдержу и примкну к рядам полноценных, живущих половой жизнью женщин. И да, это явно не будет с мужем, которого у меня не то, что нет, а в ближайшее время даже и не предвидится.

Искоса поглядывая на его профиль в бликах проезжающих машин, я пыталась представить себе, как это будет происходить. Больно ли? Стыдно ли? Или, наоборот – улечу так, что мало не покажется? И что будет потом, когда он получит свое? Удовлетворится и отстанет? Или захочет продолжения?..

– Ты слишком много думаешь, – прервал он мои тревожные размышления. – Расслабься. Во всех смыслах.

Протянув руку, он мимолетно погладил меня по щеке, отчего почему-то возникло страстное желание укусить его за палец. Но воплотить это желание не удалось – быстро забрав руку, Знаменский вывернул руль и завернул машину в еще один подземный гараж.

Приехали – поняла я.

***

Дом, куда меня привезли, чтобы целенаправленно лишить девственности, оказался огромной, царственно-богатой новостройкой. В самом центре Москвы, недалеко от набережной, это был почти небоскреб – тридцать пять этажей элитного жилья. И поднялись мы чуть ни под самую его крышу – на этаж, гордо именуемый «нижний пентхаус».

Таких шикарных лифтов, таких чистых, выстеленных ковром лестничных площадок я еще не видела. И, наверное, больше никогда и не увижу.

А уж когда попала внутрь квартиры… я просто потеряла дар речи. Стало совершенно понятно, что годы работы на поприще исполнительного директора Неотека не прошли для Виктора Алексеевича даром. Потому что одна только мраморная плитка на полу стоила, наверняка, больше годиовой заработной платы всей моей семьи.

– Раздевайся… Чего встала? – закрывая дверь, Знаменский мягко подтолкнул меня вперед, внутрь огромного фойе, мягко подсвеченного потолочными светильниками.

– Что прямо тут? – я испуганно повернулась к нему.

– Конечно… Я трахну тебя прямо здесь – стоя у стенки. А еще лучше – перед трюмо...

Мое сердце скакнуло вверх-вниз, кровь ощутимо прилила к щекам.

– Вы с ума сошли? Я…

Знаменский вздохнул и закатил глаза.

– Куртку давай. И иди в гостиную – вон туда.

Уфф… Я выдохнула. Сняла с его помощью куртку, разулась и осторожно пошла по коридору в сторону широко распахнутых стеклянных дверей.

– Но перед трюмо я тебя еще нагну, Семёнова – будь уверена, – крикнул он мне вдогонку, заставляя поморщиться.

Однако в следующую секунду волнения были забыты, сменившись очередными восторгами – гостиная была похожа на приемный покой какого-нибудь лорда – элегантная сдержанность декора прекрасно сочеталась с темной, кожаной мебелью и тяжелыми шторами, за огромным, почти во всю стену окном расстилался широкий балкон. Вид из окна был даже лучше, чем в ресторане – и не удивительно, учитывая высоту, на которой все это находилось.

Что ж… Как минимум лишаться девственности я буду в очень нехилом антураже…

– Хочешь выпить?

Его голос раздался так близко, что я буквально подпрыгнула от неожиданности. И тут же разозлилась.

– Если ваша цель напугать меня до такой степени, что я предпочту броситься с этого балкона… прежде чем… прежде…

Он вздернул бровь.