Раздевайся, Семёнова!

– Извините… Я просто не совсем знаю, как это… внимание… должно выглядеть… – окончательно смутившись, я прикусила губу и уставилась в собственную тарелку.

И чуть ни подпрыгнула, почувствовав на своем колене под скатертью большую и тяжелую мужскую ладонь.

– А вот это мне уже нравится, – Виктор Алексеевич мягко придвинулся ко мне на стуле. - Продолжай…

Но продолжить я не смогла бы, даже если бы у меня вдруг и в самом деле появилось желание вывалить на него всю подноготную своей несуществующей сексуальной жизни.

 Забыв, как дышать, я пялилась на остатки своего ужина – не в состоянии сформировать не то, что слова… ни единой связной, разумной мысли…

А ладонь уже ползла по ноге вверх – горячая и настойчивая... Боже, что он делает?! А если кто-нибудь пройдет мимо, увидит…

– Я жду… – донеслось до меня сквозь неожиданно сгустившийся воздух.

Саботируя все мои попытки придумать ответ, рука нырнула глубже, подцепляя ногу и заставляя ее отклеиться от другой.

– Чего? – смогла, наконец, выдавить я.

– Рассказывай, Семёнова – на каком этапе остановились твои… эксперименты с мужским полом?

 Если бы мозги мои не плыли, будто я выпила не бокал, а целую бутылку, я бы рассмеялась. «Эксперименты», ага... Ему явно будет над чем поработать, если он все же затащит меня в постель.

Уже у самых трусиков, его рука больно сжала мне ляжку, заставляя ойкнуть и ответить.

– Я… я ни с кем еще… не была…

Знаменский ослабил хватку, но руку не убрал, продолжая мягко массировать. Простые, незамысловатые движения – от которых по бедрам уже начинало разливаться то самое, особенное тепло, и хотелось зажать его руку между бедер.

– Как мило, – немного хрипло отреагировал он на мое признание.

И вдруг ровно и четко провел костяшками пальцев по самой середине моих трусиков.

Я всхлипнула, подаваясь ему навстречу, непроизвольно разводя ноги шире... А он продолжил говорить – склонившись еще ниже, уже в самое мое ухо.

– А что из остального ты пробовала?

Какая, к чертям, разница?! – чуть ни в голос закричала я.

Просто сделай так еще раз!

И он сделал. А потом снова задал свой вопрос, явно давая понять, что повторит ласку только, когда услышит ответ. Пришлось признаваться…

– Я до вас даже не… целовалась… по-настоящему.

Знаменский резко втянул сквозь зубы воздух. Ладонь его дрогнула, сжалась и коснулась моей промежности еще раз…

– То есть, там… тебя даже не трогали?

Стиснув зубы, я помотала головой. Не трогали, не лапали и даже не смотрели…

– Охренеть… – пробормотал он, продолжая гладить меня по самому чувствительному месту. – Стопроцентная девственница…

Незнакомое, почти болезненное томление стянуло низ живота, и пришлось укусить себя за губу, чтобы не застонать.

– Хочешь? – жарко шептал он мне в ухо. – Хочешь кончить? Прямо здесь – в ресторане, на виду у всех этих людей?

– Пожалуйста… – одними губами умоляла я, жмурясь от бессилия, потому что понимала, что да – еще пару таких касаний, и это произойдет – то, о чем до этого момента я только мечтала и читала в книгах с рейтингом 18+, – пожалуйста…

Не здесь, не так… Как угодно, только не так…

Чувствуя, как поджимаются на ногах пальцы, я тихонько заскулила. Моему телу было плевать на «всех этих людей», оно хотело, молило о разрядке… требовало, чтобы с меня сорвали эти дурацкие колготки с трусиками, и ласкали уже голыми пальцами, кожа к коже… а еще лучше тем, что прячется у него под ширинкой – без сомнения, уже натянутой под всепрощающей белоснежной скатертью…

– Виктор… Алексеевич… я… я… О, боже…

Пальцы его кружили все быстрее, пружина стягивалась все туже… в глазах потемнело, и я зажмурилась, готовясь к чему-то огромному… к чему-то, что, без всякого сомнения, снесет меня, сметёт и раздавит…

Знаменский вдруг зашипел, резко выдернул руку и выпрямился.

– Черт! Семёнова… – уставившись перед собой, он несколько раз резко выдохнул – буквально вытолкнул воздух из груди.

Потом обернулся, поискал глазами и уже совершенно нормальным голосом, будто ничего не произошло, подозвал официанта.

– Счет, – коротко попросил.

Дождавшись, пока молодой человек удалится, взял меня за руку, подержал ее в нерешительности… и вдруг нежно поцеловал в запястье.

– Это был бы твой первый оргазм?

Все еще плохо соображая, я кивнула. Знаменский весь расплылся в хищной, даже какой-то плотоядной улыбке.

– Я так и подумал. Предлагаю его оформить в другой обстановке и другими, более интересными… способами.

Я испуганно вздернулась.

– Я… не уверена, что… готова, Виктор Алексеевич…

Его голос стал жестче, глаза сузились и стали, как мне показалось, на оттенок темнее.

– Семёнова, я не совсем правильно выразился. Я не предлагаю. Я настаиваю.

Глава 9

– Считай, что я делаю тебе одолжение, – успокаивал меня Знаменский, пока я тряслась от страха в его роскошной машине. – Тебе все равно придется через это пройти. Представь, насколько грубо и неумело это сделает какой-нибудь пацан, у которого было полторы женщины, одна из которых – собственный кулак… К тому же, домой тебе явно лучше не приходить сегодня.