Раздевайся, Семёнова!

— Слушай, давай будем считать, что ничего не было? Хорошо? Представь, что тебе показалось…

— И Юльке не говорить, да? — зло добавила я, стряхивая его руку. — Тебе самому не стыдно, а?

Про себя я уже окончательно решила, что расскажу. Но не сегодня — когда у нее и так испорченное настроение. У подруги красные дни календаря, а он сразу налево? Хорошенькая жизнь ее ждет, если решит связать свою судьбу с этим говнюком…

— Кать, ты мне обещаешь? — не отставал Ложкин. — Зачем ей знать? А я больше даже не посмотрю в твою сторону… Хочешь, поклянусь? Чем угодно!

Не отвечая, я спустилась по ступенькам и свернула в сторону стоянки общежития, которая располагалась во дворике за зданием.

В мою сторону он явно больше не посмотрит, а вот к другим будет клеиться всегда.

— Ложкин, отстань, а… — устало отмахнулась я. — Ну вот не могу тебе ничего пообещать. Юлька — моя лучшая подруга…

Я не договорила — Валера вдруг снова схватил меня за локоть и развернул к себе — так резко, что выбил дыхание из моей груди.

— Слушай, я ведь могу и не так вежливо попросить… — прошипел он мне в лицо. — Я ведь тебе такое могу устроить — пожалеешь, что мама родила…

— Ты что, сдурел? — дернувшись, я тщетно попыталась освободиться. — Мозги на морозе отмерзли?



Но он не отпускал. Наоборот, взял меня другой рукой за грудки.

— Я Юлю люблю, поняла? И не позволю тебе из-за какой-то ерунды все мне порушить…

Сказать, что я испугалась — было ничего не сказать. Вот ведь как бывает — кажется, знаешь человека, а на деле он как зверь дикий… Убьет еще за свою «великую» любовь.

— Молодой человек, вы бы отпустили девушку, — спокойный голос донесся из-за спины схватившего меня парня. — Уж очень не хочется, чтобы такой прекрасный вечер закончился для вас в полиции… Ну, или в больнице — в зависимости от того, как вы себя поведете.

* * *

Ложкин даже подскочил от такого сюрприза.

— Чего?.. — обернулся и уставился на Знаменского, которого в лицо знала каждая собака в нашем почтенном заведении. — Оу… Я… это… мы… тут… в общем…

— Спасибо, парень, я оценил твой словарный запас… — усмехнулся Виктор Алексеевич и прищурился. — Ты с последнего курса, кажется? Реклама и маркетинг? Твое красноречие не пойдет тебе на пользу, смею заметить…

Явно собираясь нагрубить в ответ, Ложкин открыл было рот, но, видать, быстро сообразил, что ругаться с именитым преподавателем на последнем курсе не очень разумно. Отпустил меня и потопал прочь, бросив напоследок через плечо.

— Поговорим еще сегодня…

Подняв бровь, Знаменский проводил его насмешливым взглядом.

— Мелкий гаденыш… — резюмировал он и повернулся ко мне. — О каком таком «сегодня» говорил этот молодой питекантроп? И почему я вижу тебя с ним, а не у себя в машине?

Я поджала губы, чтобы не высказать все, что о нем думаю.

Знаменский нахмурился.

— Я решил спустить тебе твое самовольство, Семёнова, но, поверь, это стоило мне большей части моего терпения.

— Плевать мне на ваше терпение! — вырвалось у меня.

Ой, мамочки! Я чуть не зажала рот рукой. Вот уж что-что, а оскорблять его не входило в мои планы. Вежливо послать — да, но оскорблять? Я будто специально стремилась лишить себя последнего шанса на то, что сегодняшний вечер не закончится для меня плачевно.

Черт, как же все-таки больно смотреть на него и понимать, что я — лишь мимолетное увлечение…

Он же буравил меня взглядом так, будто пытался выжечь в моей голове дырку и пролезть в нее.

— И почему же тебе вдруг стало… плевать?

Я еле сдержала слезы, выдавливая из себя следующую фразу.

— Потому, что у вас на той… на той лесенке… — не смогла закончить и отвернулась.

Он шагнул ко мне и развернул меня за плечо — почти так же резко, как недавно Ложкин. Все они одинаковые — мелькнуло у меня в голове. Жаль, что я раньше этого не поняла.

— Что, Семёнова? Что у меня на лесенке?

— Текучка, вот что! — почти выкрикнула я, больше не пытаясь удерживать слезы.

Виктор Алексеевич уставился на меня так, словно, на лбу моем выросли рога.

— Я, признаться… думал, мы закрыли… этот вопрос.

— Ага… закрыли. — хлюпая носом, я вырвала у него плечо и снова отвернулась. — Только как так… получается, что не у одной меня остались пикантные воспоминания о той лесенке у вас в кабинете?

— Повтори, — в его голосе отчетливо послышались стальные нотки гнева.

Я повторила. А точнее, прерываясь на короткие, неконтролируемые всхлипы, рассказала ему все, что услышала от Даши — разумеется, не упоминая ее имя.

— Ясно, — коротко сказал, почесал переносицу, почему-то усмехнулся и скомандовал. — Идем со мной. Я покажу тебе кое-что.

Опешив, я уже сделала несколько шагов следом за ним, как вдруг вспомнила. Я ведь не к Знаменскому сегодня еду… как бы мне не хотелось. Я иду в ночной клуб. Меня ждут — злая, как черт, Юлька, и ее подлючий парень, который только что в лифте ущипнул меня за попу и домогался… А потом угрожал, чтоб молчала… Вот черт, какие печальные перспективы на вечер…

— Виктор Алексеевич, я… меня ждет подруга… мы договорились…