Разбуди меня, мой ректор

– Удивился, – снова усмешка. – Но потом упомянули леди Виллингтон и…  Это было еще удивительней.

– Я не знала, что еще придумать, чтобы меня пустили к тебе, – призналась я. – Извини.

– За что? – он ласково коснулся моей щеки, затем взял подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть на него. – Это было приятно.

Мои щеки стали горячими от смущения.

– И твой дар… Это чудо… Он наконец-то проснулся… И он спас меня, и моих ребят из отряда… У меня нет слов, чтобы описать, как я благодарен, – его голос стал тише, а взгляд проникновеннее.

– Но я ведь ничего не сделала, оно само…

– Значит, ты сама чудо, – Мэйсон усмехнулся.

И вдруг его лицо стремительно приблизилось к моему, губ коснулось теплое дыхание.

– Я могу тебя поцеловать? – шепнул он мне в губы. – Ты не будешь против?

– Не буду, – прошептала я в ответ.

А в следующую секунду чуть не задохнулась от обрушившегося на меня поцелуя. Он был жадный и напористый, что я несколько растерялась. Но Мэйсон мигом это почувствовал, и поцелуй стал иным.

– Прости, – он целовал меня теперь нежно и осторожно, лаская губами и языком, его пальцы при этом гладили мой затылок и шею, перебирали волосы.

И я открылась ему навстречу, поддалась вперед, вбирая в себя этот поцелуй и откликаясь на него с не меньшей нежностью и одновременно страстью.

– Так, все… – прошептал он, спустя некоторое время отрываясь от моих губ и просто заключая меня в объятия. – Надо остановиться… И все-таки поговорить о том, что сейчас происходит в городе.

– Да! – спохватилась я. – Ты же еще ничего не знаешь о Еве!

– О Еве? – Мэйсон нахмурился. – Что случилось?

– Мы с Кэрол провели свое расследование, когда ты уехал, и вот что обнаружили… – начала я. – Ева была единственной, у кого были признаки проводника. Ну, тем, которым ты нас учил. Потом мы даже к ней в комнату пробрались, пока ее не было, осмотрели все… Обнаружили пепел у зеркала и отпечатки ладоней на стекле. И еще заключение лекаря… О том, что она не беременна, – я посмотрела на Мэйсона искоса и быстро отвела взгляд. – А позже… Это было вчера. Мы заметили, как она куда-то уходит вечером и решили за ней проследить.

– И вас выпустили? – Мэйсон сокрушенно мотнул головой.

– Ну мы же знаем запасные выходы, – усмехнулась я.

– Не сомневаюсь, – он вздохнул и тоже улыбнулся. – И что дальше?

– А дальше мы пошли за Евой, к старой площади, где заброшенная ратуша. Она вошла внутрь, поднялась в какой-то зал, там стояло зеркало… Из него стали вылезать дарки. Они проходили через Еву, – я поморщилась, – это было неприятное зрелище. А потом мы с Кэрол испугались и убежали. И почти сразу встретили Дэна, он рассказал о тебе, и я уже помчалась в госпиталь.

– Я подозревал нечто подобное, – Мэйсон озабоченно потер переносицу. – Тоже собирался обследовать комнату Евы, но не успел… Вы это сделали за меня. Надо же… Первокурсницы обставили капитана ловцов, – он усмехнулся.

– Возможно, дело все в том, что здесь было замешано кое-что личное? – я вопросительно приподняла бровь. – Ваши отношения с Евой…

–… уже давно в прошлом, – закончил Мэйсон. – Не стоит о них вспоминать. К тому же все так повернулось… Кто-то уже знает о Еве в Академии?

– Вчера приходил профессор Корф, я ему рассказала, – ответила я.

– Это хорошо…

– И все равно непонятно, как так долго Еве удавалось оставаться в тени? – снова озаботилась я. – Ведь на нее не думали даже другие преподаватели.

– Видимо, потому что она сама преподаватель, – отозвался Мэйсон. – Все полагались на то, что она будет сильнее студентов и забывали, что ее магические навыки не столь высоки. Она теоретик, а не практик. Опять же более уязвимы перед дарками те, кто эмоционально неуравновешен, а Ева… Она как раз была такой. Именно отсюда идут все наши заблуждения. Хотя это и не оправдание…

– А проводники… Они осознают себя таковыми? – поинтересовалась я. – Могут как-то остановиться и побороть это?

– Это практически нереально. И все по той же причине, почему дарки выбирают для этой роли слабых магов. Для того, чтобы противостоять даркам, надо иметь не только высокий магический потенциал, но и силу воли. К тому же все происходит постепенно. Вначале проводники вообще ничего не чувствуют, ведут обычный образ жизни и, понятное дело, ничего не помнят. И дарки еще осторожны поначалу. Используют его редко, есть время на восстановление. Позже дарки начинают расширять границы, пользуются проводником все чаще. Он становится вялым, болезненным, плохо спит, но по-прежнему ничего не помнит. А дарки продолжают завоевывать его сознание, полностью подчиняя себе, как и его магию. И теперь уже проводник все меньше контролирует свою жизнь, мысли и свои действия, пока полностью не начинает делать то, что нужно даркам. Похоже, Ева уже подошла к этой стадии, – Мэйсон подавил вздох.

– Но ее ведь можно спасти? – спросила я, продолжая думать о том, что видела в ратуше.

– К сожалению… Шансы ничтожно малы, – Мэйсон покачал головой. – Проводники если и выживают после такой связи, то остаются душевнобольными.