Раз ошибка, два ошибка… Дело о разбитом «жуке»

– Нет, конечно, – говорю я. Жаль, что завтра я не смогу рассказать об этом одноклассникам. Так бы я оправдал свою панику из-за сигнала тревоги. В конце концов, угроза была настоящая.

– Жаль, миссис Кляйн новенькая, – говорит Рене. – Мистер Сойер, наш старый уборщик, узнал бы рюкзак Рювена. И всё же миссис Ватье должна была знать об этом научном проекте.

«Рене, прекрати уже», – думаю я.

С каждым её словом полицейский всё более раздражается.

– Директору пришлось уехать, если вы говорите про неё, – натянуто говорит он, подняв одну бровь и упершись руками в бока. – Уборщица сказала что-то про примерку свадебного платья.

– Миссис Ватье выходит замуж? Но она же уже «миссис», – говорю я.

– Поверить не могу, что женщинам нужна примерка свадебного платья, – говорит Рене. – Почему нельзя сразу сшить платье нужного размера?

– Ты права. С парней лишь один раз снимают мерки. Потом они просто забирают свои костюмы. Я точно знаю: в прошлом году мой папа был шафером. – Теперь я веду себя как Рене. – Наверное, было не просто уехать по такой причине.

– Кстати, раз уж мы заговорили про «уехать», – перебивает меня Рене. – Мне надо идти, брат ждёт. – Она опускает Пинга на землю и уводит его на поводке, видимо, ожидая, что я пойду за ней. Без всякого «до свидания» полицейскому.

– Мне тоже надо идти! – говорю я ему. На самом деле мне никуда не надо. Я просто хочу уйти на тот случай, если ему захочется арестовать одного из нас за то, что мы вели себя как всезнайки, а остался тут только я.

Полицейский провожает нас взглядом, на этот раз у него подняты обе брови.

– До свидания, – машу я ему на прощание.

Рене и Пинг уже давно ушли вперёд, поэтому Понг тащит меня вслед за ними. Хмурый полицейский остался чесать затылок позади.

Мы с Понгом догоняем Рене и Пинга.

– Хочешь проводить меня домой? – спрашивает она.

– Я уже прогулял с собаками целый час. – Мне неловко от того, как она вела себя с полицейским. Она и со мной часто так себя ведёт.

– Ты сможешь подольше подрессировать их. Они научатся лучше себя вести, а ты станешь лучше как выгульщик.

Она права насчёт дрессировки. Но она опять ведёт себя как всезнайка.

– Ну пожалуйста, – жалобным голоском просит она, сложив брови домиком и склонив голову.

Она чувствует себя одинокой. И я её понимаю. С тех пор как переехал Джесси, я не гулял ни с кем, кроме собак.

– Ладно.

Её дом за поворотом. В самом конце нашей улицы. Я стараюсь держать собак подальше от чужих газонов во время прогулок. Они идут по полоске травы, которая высажена между тротуаром и дорогой. Мы движемся на восток. Собаки справа от нас.

– Хороший мальчик, послушно гуляет, – хвалю я Понга по пути. – Не позволяй ему тянуть, – говорю я Рене.

Большой красный грузовик Мэйсона Мэна привлекает их внимание. Он перегораживает нам путь, потому что припаркован наполовину на проезжей части, наполовину – на пешеходной дорожке. Мэйсон Мэн такой же большой, как и его грузовик. Его руки крепки, словно брёвна. Он живёт по другую сторону парка. У него есть золотой ретривер, которого он часто выгуливает. Мэйсон Мэн работает с камнем: выкладывает колодцы, грили для барбекю, подъездные дорожки. Сегодня солнечный свет отражается от его лысины, в то время как он размазывает раствор по кирпичу цвета ржавчины, выложенному вдоль подъездной дорожки. Кажется, он строит стену.

– Привет, – здороваюсь я, но он слишком занят работой, чтобы ответить.

Мы с Рене осторожно обводим собак за грузовиком. Потом мы сворачиваем за угол, и Рене идёт к своему дому.

– Увидимся завтра, – говорит она.

– Увидимся, – не могу же я от неё бегать, всё-таки она учится в моём классе. Теперь я остался один с двумя собаками. Не хочу это признавать, но Рене очень мне помогла. Мы поворачиваем назад, и это сбивает собак с толку. Они хотят остаться слева от меня, как прежде. Поводки переплетаются, но, несмотря на это, мне удаётся оттащить Пинга от соседских газонов. Мы снова заворачиваем за угол. На этот раз меня разочаровывает Понг. Он бросается на подъездную дорожку дома, у которого припаркован грузовик Мэйсона Мэна. Он вытягивается в струну, чтобы дотянуться до кучи кирпичей. Затем он принюхивается к ней, задирает ногу и…

– Нет, нет! – кричу я, но уже поздно. Понг пускает уверенную струю.

– Эй! – поднимает глаза Мэйсон Мэн и трясёт мастерком в мою сторону. – Ты хоть знаешь, сколько этим кирпичам лет?

Буду честен. Мэйсон Мэн выглядит пугающе даже в свои лучшие дни. С мастерком в руке он вооружён и опасен. И всё же он ждёт ответа.

– Ну, вообще, похоже, они очень старые, – наконец отвечаю я.

Он поднимает кирпич, а я едва успеваю увернуться, потому что кирпич летит мне прямо в лицо.

– Им сто лет.

Кирпич выглядит довольно побитым, у него прямоугольная выемка в центре, в которой отпечатано «Стандарт». Мне кажется, люди, которые наняли его, могли бы позволить себе и новые кирпичи.

– Это оригинальные кирпичи со старой фермы на Хайвей-пять. И ты только что позволил этому животному помочиться на предмет старины.

– Простите, – пытаюсь извиниться я. – Если у вас есть шланг, я всё смою.

– Забудь, у меня нет на это времени.