Рассказы затонувших кораблей

Русский посол в Стокгольме Разумовский также получал сообщения о военных приготовлениях короля, о вооружении корабельного флота в Карлскруне и шхерного — в Свеаборге, но Петербург считал, что это лишь элемент политической игры. Разумовский не принял всерьез предупреждения, которое сделал в беседе с ним лидер партии «шляп» Аксель фон Ферсен. Этот человек, никогда не симпатизировавший России, но обеспокоенный заговором короля, сказал, что Густав не может найти денег на войну, он не получит на нее согласия сословий, но он непредсказуем, поскольку слегка «тронутый».

Формально военные приготовления велись под предлогом неспокойной внешнеполитической обстановки и опасений относительно прохода мимо берегов Швеции русской Кронштадтской эскадры, отправлявшейся в Средиземное море, на войну с турками.

Великий Чапман

В наступательные планы Густава никто не верил. Но король обладал тайным оружием, которое упускали в своих расчетах зарубежные дипломаты. У него был великий кораблестроитель Фредрик Хенрик Чапман, начиная с 1760 года игравший ведущую роль в модернизации шведского флота.

Сын английского морского офицера, переехавшего в Швецию. Чапман учился корабельному делу в Стокгольме и Лондоне, он изучал работу верфей во Франции и Нидерландах и, вернувшись на родину, нашел здесь широкое поле для применения своего таланта.

Полностью отойдя от интуитивного подхода в создании кораблей, который все еще применялся на шведских верфях, он доверился чертежам и точным математическим расчетам, в которых нашел отражение практический опыт моряков. В результате корабли стали строить быстрее и дешевле, чем прежде. Появилась возможность размещать заказы даже на небольших верфях, где работали менее опытные специалисты: интуиция и талант корабелов уже не играли роли. Важно было лишь строго следовать присланным Чапманом на верфи чертежам.

Знаменитый шведский кораблестроитель Фредрик Хенрик Чапман. Благодаря его таланту военная авантюра Густава III смогла завершиться относительно благополучно. Лоренс Паш-младший. Масло. (1778).

Недаром обер-адмирал Эренсвэрд, представляя доклад королю о состоянии флота в марте 1787 года, писал, что в своей технической части шведский флот являлся шедевром по сравнению с флотами прочих морских держав, поскольку корабли были конструкции Чапмана. Возражения адмирала по поводу затевавшейся королем войны касались лишь неготовности к ней экипажей.

Только в течение трех лет, с 1782 по 1785 год, в Швеции было спущено на воду не менее десяти линейных кораблей и столько же фрегатов, построенных по чертежам Чапмана. Серийный метод давал небывалые возможности быстро пополнять флот новыми боевыми единицами.

Но наибольшую славу Чапману принесла его работа по созданию самого совершенного в мире шхерного флота.

Времена викингов и их быстроходных гребных лодок давно канули в прошлое, и, казалось, Балтийское море навсегда отдано парусу. Но в XVIII веке утраченное было уважение к веслу вернулось. Во время войн Карла XII с Петром I сильный шведский флот раз за разом сталкивался с необычной и унизительной ситуацией: русские ладьи, пользуясь безветрием, обходили застывших с повисшими парусами противников и совершали нападения на шведский берег. Шведский вице-адмирал Гидеон фон Нумерс сетовал на то, что «хитроумный враг», используя штиль, темноту и мелководье, «мчался как летучий огонь, и наши корабли смогли бы его догнать разве что при почти штормовой погоде».

С выходом России на берега Финского залива и приобретением части Финляндии потребность в гребном флоте для Швеции стала жизненной необходимостью. Корабельный флот, приспособленный для действий в открытых районах Балтики, был непригоден для обороны мелководных шхер и небольшого участка моря к западу от Аландского архипелага, по которому русские могли подойти прямо к Стокгольму. Швеция столкнулась с необычной задачей: нужно было в техническом отношении вернуться в прошлое и приступить к строительству галер. На Балтике эти суда строить не умели. Законодатели корабельных мод — Нидерланды и Англия — также ничем не могли помочь. И шведские офицеры отправились в ознакомительные поездки по странам Средиземноморья. Только в этом теплом море еще выжили старинные галеры, тяжелые весла которых опускали в воду прикованные цепями к скамьям рабы или преступники.

Но выяснилось, что средиземноморские галеры для финских шхер непригодны из-за своей величины и большого количества гребцов — до пятисот человек. Шведские мастера стали строить галеры, лучше приспособленные для местных условий, но они все равно обладали массой недостатков, главным из которых оказалась проблема размещения пушек. По бортам из-за весел их ставить было нельзя, поэтому пришлось довольствоваться тремя орудиями, установленными на носу.