Рассказы (сборник)

И теперь господин член участкового суда во всей полноте испытывал на собственной персоне взгляд этих глаз, ощущал, как он погружается в него целиком и в клочья рвется его иссохшее мужество. Он немного выпрямился и снова взялся за письмо. Но тут явился сын, и обстановка в мгновение ока переменилась.

Мальчишка шел по коридору, распевая песню: «Мы будем шагать вперед, пока все не рассыплется в прах». Он рывком распахнул дверь в гостиную и беззаботно пропел еще несколько тактов: «Ведь сегодня Германия наша…», но тут он обнаружил, что отец уже в комнате. Сын тут же преобразился, ухарское выражение исчезло с его лица и сменилось смесью раздражения, досады и плаксивости. Ему было тринадцать, но он был такой крупный и неуклюжий, что вполне сошел бы за пятнадцатилетнего. Возможно, его стремление вести себя грубо и дерзко по отношению к этому тихому дому и чувствительным родителям объяснялось несоответствием его внешнего вида и возраста или противоречием между избытком жадной до разрушения жизненной силы и окружающей его благонамеренной посредственности. Возможно, причиной подобного поведения было новое время, которое, как тогда выражались, требовало мужчин с крепкими кулаками. По всей вероятности, это было именно так, поскольку он плюхнулся на стул прежде, чем сел отец, уперся локтями в стол и пробормотал что-то невразумительное о ребятах гитлерюгенда, которые ему прохода не дают; но пусть директор напишет еще хоть сотню писем, он все равно даст в морду любому, кто вздумает оскорбить его из-за его фамилии.

— Но, Вольф Дитрих! — предостерегающе, как удар колокола, прозвучал голос матери.

— Да не называй ты меня Вольфом![23] — закричал сын. — Хватит с меня и Бэра, тут они правы.

Лицо мальчишки при этих словах приняло злобное выражение, широкий лоб покрылся сердитыми складками Удивленный таким тоном господин член участкового суда поднял свой взгляд, на сей раз даже до уровня лица Потом прозвучал его голос — сухо, сдержанно, но твердо.

— Сейчас же ступай в свою комнату! Обед тебе принесут туда!

Возражать не приходилось. Парень медленно поднялся и взглянул на мать; но поскольку она молчала, он направился к двери. И уже возле порога проворчал:

— Медведь да еще и волк! Правильно они говорят, что этого многовато, не хватает только оленя, лисицы и льва, целый зоопарк. А если бы мы были настоящими арийцами, отец давно сменил бы фамилию.

— Вольф Дитер! — В этот раз голос матери ударил набатом.

Мальчишка закрыл дверь. Но тут же приоткрыл ее снова и крикнул в щель:

— Из-за этого я их и вздул! А если директор вам на меня настучал, так знайте — в моей заднице арийского больше, чем в его роже.

И дверь захлопнулась.

Господи, откуда у него это? Этот тон, грубость, строптивость? Ведь он всегда был такой милый и обходительный мальчик. Глаза матери бросали вопросительные взгляды на господина члена участкового суда. Тот полез было в карман, где лежало письмо, но тут же поспешно убрал руку и взялся за ложку. В некотором замешательстве он все же отодвинул ее в сторону и сплел пальцы рук. Жена произнесла предобеденную молитву.

Во время еды не было произнесено ни слова. После благодарственной молитвы, когда уже появилась служанка с подносом, господин член участкового суда вынул письмо из кармана, развернул его и положил перед женой.

Жена принялась читать письмо и читала слишком долго для нескольких строк, содержащихся в нем. Затем она подняла голову, и взгляд ее устремился мимо косившейся с любопытством служанки сквозь окно и еще дальше, в далекие пределы, минуя настоящее, уходя, в прошлое, или, быть может, в будущее. Вот что содержалось в письме:

Глубокоуважаемый господин член участкового суда!

По решению учительского совета прошу Вас незамедлительно забрать Вашего сына Вольфа Дитера из реального училища, в противном случае мы будем вынуждены исключить его. Причины этого мне не хотелось бы излагать письменно, однако готов встретиться с Вами лично.

Хайль Гитлер!

Д-р Форбергер,

директор реального училища.

Чтобы вышеизложенное не привело Вас к неверным заключениям, сообщаю Вам, что данное решение не связано с причинами политического свойства, кроющимися в Вашем происхождении или Вашей позиции. Однако я считаю своим долгом оградить учеников моей школы от разлагающего влияния Вашего сына.

Вышеподписавшийся.

Когда служанка вышла, жена уронила голову и разрыдалась. Ее методика воспитания потерпела крах.

II

Господин член участкового суда нарушил данное жене шесть лет назад после нескольких споров, если только позволительно обозначить таким словом разговор супругов Бэр, обещание впредь предоставить воспитание сына супруге и после работы отправился к директору училища. В письме было нечто поразившее его: растлевающее влияние сына на других учеников, а также намек на фамилию Бэр, сделанный с коварной оговоркой, что она может быть и арийской.