Рассказы Рэмси Кэмпбелла

— Да она в детство впала, согласись. Надеюсь, и твоя жена была того же мнения.

Стакан Даниэля замер в воздухе на пути к губам.

— Кто впал, Билл?

— Конечно ее мать. Дороти всегда была сильной, и я ничего иного о ней никогда не слышал.

Даниэль приложился к стакану, и я видел, что он обдумывает ответ.

— Ты слышал, что я говорил перед входом в бар?

— Я не хотел подслушивать.

— Я бы на твоем месте тоже мог услышать. — И, как бы извиняясь, он продолжал: — Такое я могу спросить только у старого друга.

— Так спроси у меня, — сказал я, понятия не имея, куда это нас заведет.

— Как, по-твоему, Дороти меня слышала?

— Что ты имеешь в виду?

Я готов был услышать, что он имеет в виду ее последние минуты, и совершенно не ожидал, что он скажет:

— Сейчас.

— Мы не можем этого знать, не так ли? — Желая приободрить его, я сказал: — В некотором смысле мы поддерживаем в ней жизнь, говоря о ней.

— Я не имел в виду тебя. — Он улыбался, но, говоря это, чуть поморщился, как если бы подумал, что сказанное может показаться невежливым. — Я имею в виду, когда я говорю с ней по телефону.

— Тебе бы хотелось так думать, — сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более доброжелательно.

— Да, но я спрашиваю твое мнение.

— Я не скажу, что ты ошибаешься, Даниэль.

— Отлично, Билл, ты уволен. Страданиям конец.

Чувство юмора изменило ему, и он сказал:

— Интересно, что бы сказала на это твоя жена. Она ведь, в конце концов, специалист по компьютерам.

Я подумал, насколько крепко пиво, которое мы пьем.

— Как мы перешли к компьютерам?

— Последнее время я все время о них думаю. Начинаю верить, что благодаря им существует жизнь после смерти.

— Ты имеешь в виду фотографии Дороти у тебя в телефоне. — Он не ответил, и я добавил: — Сообщения с ее голосом.

— Это то, что я храню, моя жена в электронной форме.

— И, кроме того, воспоминания о ней.

— Не думай, пожалуйста, что я напился и стал слезлив. — Я собирался на это возразить, но он опередил меня: — Я просто думаю, много ли ее в фотографиях и звуковых файлах.

— Боюсь, я не успеваю за ходом твоей мысли.

— Все существенное в нас — электроника, не так ли? То, что раньше называли душой, это совокупность электронных импульсов в мозгу. Раньше им некуда было деваться, но, может быть, сейчас есть куда.

Мне хотелось приложиться к кружке, но я сказал:

— Мы по-прежнему говорим о компьютерах.

— Да, об Интернете. Там все, что нам известно, обретает электронную форму. Возможно, я чего-то не понимаю, — сказал Даниэль, и я уж решил, что рациональный подход возобладал, но тут он добавил: — Вероятно, Интернет дает нам доступ к месту, которое ко времени его возникновения уже существовало.

Я уже не знал, как ответить. Набрал в рот пива, но не глотал.

— Я понимаю, что ты не согласишься с этим без доказательств, — сказал Даниэль.

— Доказательства помогли бы.

Он сразу достал телефон.

— Есть еще одно сообщение, — сказал он.

Он оставил отпечаток мокрого пальца на одной из строк списка полученных голосовых сообщений и повернул телефон экраном ко мне. Голос его жены звучал тише и, казалось, доносился с большего расстояния, чем прежде.

— Ты там? Ты не там, верно? Не тя…

Я решил, что она прервала голосовое сообщение по ошибке, поскольку в голосе чувствовалась нервозность.

— Она просила тебя не тянуть?

— Надеюсь, что так, но не в том дело. Это ее самое последнее сообщение, Билл.

— Я думал, последнее — которое ты давал мне послушать неделю назад.

— Тогда оно было последним, — сказал Даниэль и показал мне телефон. — Как видишь, теперь это идет в списке первым.

— Но оно без даты.

— Тебя не удивляет, как такое могло случиться? — Я не мог это объяснить, хотя мог бы заметить, что и имя отправителя сообщения не указано. — Ты не мог бы спросить у жены?

— Я поговорю с ней и позвоню тебе, ладно?

— В этом нет необходимости. Расскажешь при следующей нашей встрече.

Я думал, что он изо всех сил старается выкинуть это из головы. Он забыл пошутить о бухгалтерском учете и довольно долго рассказывал, как медицина вскоре сможет продлевать человеческую жизнь, и я не мог понять, то ли он жалеет, что его жена не дожила до этих революционных успехов, то ли радуется, что их не застала ее мать. Мне казалось, что этот монолог он произносит с тем, чтобы не сказать то, что ему не терпелось сказать. Затем я догадался, что, возможно, я не тот человек, которому ему отчаянно хотелось это высказать.

Едва мы расстались, выйдя из бара, как я услышал его телефонный разговор. То ли он хотел, чтобы я его услышал, то ли ему было все равно, слышу я или нет.

— Дороти, извини, я не принял твой звонок. Не знаю, когда ты звонила, потому что не слышал звонка. Буду следить за телефоном по возможности, на всякий случай. Знаю, что вскоре мы снова будем вместе, и тогда все время на свете будет нашим.

Говорил он так, что я бы по голосу его не узнал. Он так же не походил на самого себя, как, по его словам, не походила на себя в голосовых сообщениях его жена. Я пошел домой, и телефонный разговор, которому я стал свидетелем, сделал осеннюю ночь холодной, как черный лед.