Рассказы о Родине

– Je ne comprends pas! – нахмурился Иван Николаевич, и его пальцы сами собою сложились в давно – с тех пор, как ему в последний раз в чем-то отказывали – забытую «козу».

– Давайте в очередь встанем, а? – попросил его легионер.

– Да я в последний раз в очередь за баландой стоял! – вскипел Бельмондо. – Порядочки у вас – как на зоне! – ощерился он.

– Сейчас они полицию вызовут, – тоскливо сказал легионер.

– А мы им консула вызовем! – рыкнул Иван Николаевич, но уже скорее для проформы: попасть внутрь ему все же хотелось больше, чем подраться.

Мстительно посаженный метрдотелем за самый дальний столик, от которого танцевавшие девушки были видны только приблизительно, он копил злобу, маринуя ее в шампанском.

– Бабы все страшные, сисек нет, – Иван Николаевич хлебнул Crystal из горла и поднялся со своего места. – И танцуют так себе.

Посмотрим, как они в койке.

Он двинулся вперед – напролом, неудержимо, распугивая присмиревших от вида обнаженной женской груди японских туристов.

– Хочу вот ту, черненькую, – он указал секьюрити на знойную темнокожую приму в экзотическом костюме из страусиных перьев. – Сейчас задам ей дрозда. Раз вы сами их не можете…

– C’est pas possible, monsieur, – развел руками секьюрити.

– Je ne comprends pas! – завелся Иван Николаевич.

– Ici, on n’est pas un bordel, – вздохнул секьюрити.

И тогда Иван Николаевич подставил к сцене стул и вскарабкался наверх – как поступал обычно в родном стрип-клубе. Засунув остолбеневшей приме миллиметр пятисотевровых в усыпанные стразами трусики, он ухватил ее за самый выразительный изгиб и поволок за собой.

– Je ne suis pas une pute! – вопила прима.

– Je ne comprends pas! – искренне удивлялся Иван Николаевич.

Подлетевшему секьюрити Бельмондо ловко проломил голову бутылкой Crystal, потом разбил фужер на манер розочки и еще десять минут удерживал оборону, зажатый в угол превосходящими силами прибывшей жандармерии. Легионер, помня, что в этой стране ему еще работать и работать, не вмешивался.

Наконец Ивану Николаевичу надели наручники и тычками погнали его сквозь толпу в полицейский микроавтобус.

– Снимите браслеты! Я свободный человек! – орал Бельмондо, окровавленный, но не покоренный.

И темнокожая прима с едва заметной тоской в оленьих карих глазах смотрела ему вслед, пересчитывая купюры.

В полицейском комиссариате Иван Николаевич держался с достоинством, на все вопросы отвечая по-русски. Из-за этого разговор не очень клеился.

– Pourquoi avez-vous aggressé la danseuse? – спрашивал, к примеру, следователь.

– Я отказываюсь говорить, пока сюда не прибудет русский консул! – откликался Иван Николаевич.

– Confirmez-vous avoir frappé la personne de securité? – спрашивал следователь.

– У меня дипломатическая неприкосновенность! – врал Иван Николаевич.

– Comprenez-vous qu’à cause de votre comportement vous serez deporté de la France? – спрашивал следователь.

– Ты че за беспредел мне тут устраиваешь? – сбивался с державного на разговорный Иван Николаевич.

Зазвонил телефон. Следователь снял трубку, вытер лоб платком и умолк. Комариным писком из динамика до слуха Ивана Николаевича донеслось заветное «consul russe». Полицейский искоса посмотрел на Бельмондо.

– Сейчас тебя поставят на четвереньки! – потер руки тот. – Приучайся, мужик, думать на шаг вперед. Уже сейчас скажи родным, чтобы они тебя в розыск объявляли!

– Le consul russe est à Courchevel. Il aide a vos collegues plus riches et ne viendra pas. Quelques choses aves des putes mineures, cocaïne et armes à feu, comme d’hab, – спокойно ответил следователь.

– Братишка! У меня еще тысяч двадцать наликом осталось, – Бельмондо суетливо полез в пиджак. – Возьми на память, а?

– On n’accepte pas des pot-de-vin ici, – отодвинулся от него следователь.

– Je ne comprends pas, – вытаращил глаза Бельмондо, позабыв даже о национальной гордости.

– Pas de pot-de-vin! Vous etes en Europe, pas chez vous en Russie, – фыркнул следователь.

– И я сделаю все, от меня зависящее, чтобы моя Россия никогда не вступила в ваш блядский, надменный Евросоюз! – в сердцах крикнул Иван Николаевич.

* * *

Его еле выпустили спустя сутки – легионер вспомнил по старой работе телефон хорошего адвоката. Адвокат вообще специализировавшегося на серийных убийцах, но подкалымливал на российских полуофициальных лицах и африканских вождях в отпуске.

До самого аэропорта за «Ситроеном» цвета московского смога, в котором, угрюмей Бутырки, трясся Бельмондо, ехала полицейская машина с включенными мигалками. Спасибо, хоть наручники сняли.

– Слушай, давай хоть двести рванем? – не выдержал Бельмондо, устав от мелькания в зеркале заднего вида. – Душно мне…

– Так нельзя же, Иван Николаевич, – пробасил легионер. – Восемьдесят ограничение.

– Подавляют, гады, личность, – зло процедил Бельмондо. – Хочу на Родину…

Сидя в просторном кресле полупустого бизнес-класса, Иван Николаевич с ненавистью смотрел на Францию сквозь очко иллюминатора.

– Ну и в чем тут свобода?! Того нельзя, этого нельзя… – пробурчал он вслух, оглянулся на соседей в поисках поддержки, но наткнулся взглядом только на бледного отползающего Познера.