Рассказы о котовцах

— У финансовых воротил Антанты не убудет, если Петлюра вернется и порожним, — заметил комиссар. — Расходы на этого пустобреха ничтожны по сравнению с расходами на Колчака, Деникина, Врангеля. Но позволить Петлюре утащить эшелоны с награбленным в Польшу мы не имеем права. Наша задача помешать этому.

Котовский молчал, поторапливая Орлика, кивал головой в знак согласия с комиссаром. Потом он мельком поглядел на комиссара, затем на начальника штаба и как бы про себя заметил:

— Хорошо бы сцапать Петлюру. Какой бы шум был. На всю Европу!

Комиссар и начальник штаба оживленно переглянулись.

— А ты мечтатель, Григорий Иванович, — усмехнулся комиссар и навел бинокль на вершину ближнего холма. — Вряд ли этот злодей Петлюра будет дожидаться на Збруче нашего прихода.

Котовский подумал о чем-то, потом вскинул кверху подбородок и глубоко вздохнул:

— Жизнь без мечты — скучнейшее дело, скажу я вам. А о захвате Петлюры мечтает вся наша бригада. Вдумайтесь только и представьте, какую бы радость испытали от поимки Петлюры тысячи и тысячи сирот и вдов, отцы, мужья и братья которых стали жертвами погромов и разбоя, чинимых его подручными…

Комиссар и начальник штаба молча слушали Котовского, ритмично покачиваясь в седлах и задумчиво глядя в даль, заснеженную первой зимней порошей…

Вскоре бригада достигла деревни Фридриховки, откуда хорошо просматривалась широкая и ровная долина, уходившая далеко вниз, до самого Збруча. Первый снег выпал еще ночью, и бурливый Збруч виднелся в белесой дали черной извилистой нитью.

На восточном берегу реки лежал Волочиск, на западном — Подволочиск. Их разделял Збруч, река, ставшая в ту пору по условиям перемирия государственной границей между Польшей и необъятной Республикой Советов.

Котовский остановил коня, поднес к глазам бинокль и стал внимательно просматривать оба городка, а затем берега Збруча. Его внимание привлекла переправа.

В бинокле, как в калейдоскопе, закружилась, завертелась, наваливаясь и обгоняя друг друга, неисчислимая масса петлюровских солдат, десятки орудий и зарядных ящиков, обозных повозок и санитарных двуколок, табуны лошадей, гурты скота, прикрываемые конницей, расположенной уступами по обе стороны дороги.

— Вот они, герои, — кивнул Котовский комиссару и начальнику штаба на переправу. — Оба здесь, и Яковлев и Тютюнник! Не отсюда ли они собираются двинуться в рейд, чтобы пощипать тылы Якира? — И в глазах его вспыхнули веселые искорки.

В это время из-за бугра тихо выплыл петлюровский бронепоезд «Кармелюк» и ударил по бригаде шрапнелью. Командир батареи Продан, не дожидаясь сигнала комбрига, с грохотом промчался со своими пушками по мерзлым кочкам перед самой головой бригадной колонны и развернул батарею неподалеку от дороги. И не успели ездовые ускакать с орудийными передками в ближнюю балку, как Продан взмахнул шапкой и скомандовал:

— По бронепоезду картечью ого-о-нь!!

Оглушительно громыхнули три осиротевшие пушки бригадной батареи, и бронепоезд сразу стал набирать скорость, спеша к Збручу, где виднелась темно-синяя полоска комфортабельных вагонов поезда Петлюры.

Раздался еще залп, и бронепоезд сбавил ход. С третьего залпа один из снарядов угодил в паровоз, и «Кармелюк» стал. Несколько минут горласто бабахала только одна пушка да из узких щелей блиндированных платформ бешено плевались огнем пулеметы. Батарейцы сделали еще несколько залпов, и бронепоезд умолк.

Котовский издали поглядел одобрительно на Продана, на батарейцев, затем поднял кверху большой палец и улыбнулся.

Из-за орудийного щита вынырнул коренастый и дюжий в плечах наводчик Наговечко. Он браво сделал под козырек и прокричал Котовскому:

— Это мы им, гадам, за папашу Просвирина, товарищ комбриг! Как говорится: око за око!

— Молодцы, батарейцы! — громко сказал Котовский и круто повернулся в седле, ища глазами Криворучко.

Но ему не пришлось дать указание командиру полка.

Криворучко уже разворачивал полк фронтом на железнодорожный мост. Котовский кивком головы одобрил действие командира и пустил коня вскачь в сторону первого полка.

Первый полк также развернулся в лаву и с нетерпением ждал сигнала комбрига. Котовский промчался на разгоряченном Орлике к центру лавы и осадил коня.

Комполка Шинкаренко отсалютовал комбригу саблей, и оба они повели эскадроны рысцой в долину Збруча, к переправе. Позади полка набирали скорость развернутые веером пулеметные тачанки, готовые по первому знаку комбрига вырваться вперед и обрушить свой смертоносный огонь на противника.

Криворучко тем временем с одним из эскадронов примчался к бронепоезду. Кавалеристы мигом обыскали его бронированные отсеки, камеры и доложили, что он пуст.

— Как пуст?! — не поверил Криворучко, и его глаза округлились. — А куда ж она девалась, прислуга? Вы мне, хлопцы, того, не заливайте…

— Вот они, товарищ комполка, глядите! — вскричал взводный Симонов и показал рукой в сторону Збруча.

Вдоль насыпи, пригибаясь к земле, бежали друг за другом к железнодорожному мосту десятки петлюровцев в черных кожаных куртках и желтых полушубках.