Рассказы о чудесах

Дженкинс. Что здесь за шум? Взбесились вы, что ли? (Вдруг он узнает Примроза и, свистнув, делает шаг назад.) Вот это встреча! Авэ, доктор Примроз, моритури тэ салютант! (Заключенные хохочут еще громче.)

Первый заключенный. А, как он его здорово!

Второй заключенный. Это значит «привет от умирающих»! Я тоже когда-то латынь учил!

В этот миг Дженкинс сильно закашливается, хватается одной рукой за грудь, а другой – за стену. Примроз подхватывает его.

Примроз (кричит). Дайте скорее стул!

Кто-то из уголовников сажает Дженкинса на табурет.

Примроз. Друг мой, да вы серьезно больны!

Дженкинс (смеется сквозь свой кашель). Друг? Да я вам не то что друг, а, можно сказать, молочный брат! Ведь нас обоих сюда засунула одна и та же любящая рука!

Примроз (горько). А вы-то что не поделили… (Он неопределенно качает головой, намекая на Торнхилла.)

Дженкинс. С нашим общим другом, да? Во всем виновата мисс Оливия! Раньше наши козочки все были тихие, смирные. А она бунтовать вздумала! Сбежала! Если бы вы после этого захотели в суд на него подать, то наш липовый брачный контракт пришелся бы очень кстати. Вот я и решил слегка пошантажировать дорогого мистера Торнхилла. Но не тут-то было! Этот дамский угодник в таких делах изворотливей любого жулика. А меня зацепить нетрудно! Я, знаете ли, проявил себя во многих жанрах! Вот он меня и опередил!

Примроз. Да, видно, у него железная хватка! Боюсь, что мне придется просидеть здесь до конца моих дней!

Первый заключенный (до этого он прислушивался к их разговору. Обращается к остальным). Ребята! Произошла трогательная встреча двух друзей! Старина Дженкинс когда-то подтибрил кошелек у его преподобия!

Дженкинс снова закашливается и чуть не падает на пол.

Примроз подхватывает его.

Примроз (к первому заключенному). Вы бы лучше помогли мне уложить его в постель, если она тут имеется!

Они берут Дженкинса под руки и с трудом ведут его в соседнюю камеру – каморку, в каждом углу которой навалена солома. Дженкинса укладывают.

Примроз. Здесь такой воздух, что и здоровому долго не выдержать. Нельзя ли перевести его куда-нибудь? Здесь нет больницы?

Первый заключенный. В этом городишке вообще нет больницы. (Подмигивает Примрозу.) Ну ничего, главное, что тюрьма уже есть!

Дженкинс (слабым голосом). Цивилизация сюда припозднилась… Но у нее еще все впереди…

Примроз возвращается в общую камеру и, держась за сердце, опускается на стул.

Примроз. Боже мой! Боже мой!

Заключенные, с которых уже слетела вся веселость, сочувственно смотрят на него.

Третий заключенный. Ну ничего, пастор, привыкнешь, никуда не денешься!

Второй заключенный. Будешь нам перед сном рассказывать, как устроен ад и кто из нас в какое отделение попадет!

Примроз. Ад? Вы еще рассчитываете попасть в ад? Не ужели вам недостаточно того, что вы здесь? Нет, нет! Не беспокойтесь! Нам с вами вполне хватит этой тюрьмы, чтобы расплатиться со всеми долгами. Уж мне-то вы можете поверить!

Сцена 19

Рассвет. Гольдсмит, припав головой к подоконнику, ловит глазами первые лучи солнца. Начинается утренний птичий гомон.

Голос Гольдсмита

Этим кончалось
Течение дней навсегда,
В этом качалось
Уплывшее вдаль без следа
Ночи безумье…
И не было места стопе
В грусти и в шуме,
В родной безразличной толпе…

Сцена 20

Тюрьма. Примроз и Мозес склонились над постелью Дженкинса. Мозес вытирает платком кровь, запекшуюся в уголках рта Дженкинса.

Дженкинс (открывает глаза и видит Мозеса). Опять вы здесь! Несостоявшийся жрец науки… Ничего, скоро сможете упиться черной местью… Разрешаю вам поставить ногу на мой хладный труп!

Мозес (отвечает ему в тон). Я вам очень признателен, сэр, но мне бы хотелось отсрочить это удовольствие!

И я уже кое-что предпринял для этого!

Дженкинс (усмехаясь, к Примрозу). Могу себе представить!

Мозес (невозмутимо). Здешний воздух может убить и здорового! Я договорился с одним фермером, что вы поживете у него до тех пор… (он запинается)… пока не поправитесь! Мне осталось только пойти к начальнику тюрьмы…

Дженкинс (перебивает его). И выложить ему пятьсот фунтов.

Мозес. То есть как?