Рассказы. Часть 3

Благословенный образ Компаньона пришел, чтобы успокоить эти лихорадочные размышления, и я знал, что спасен. Роза была; возможно, моя мысль создала ее и питала ее — только когда вся моя концентрация обратилась к другим вещам, она ушла или приняла другую форму. А с моим Компаньоном не будет необходимости фокусировать мои способности на другом месте. Она, и только она одна, получит все, чем владеет мой разум, мое сердце, моя душа. Если желания, если чувства, если любовь нужны, чтобы сохранить ее, эти вещи она будет иметь в полном объеме. Так что нечего бояться. Нечего бояться…

Еще раз я отложу перо в сторону и вернусь к своей великой задаче — задаче «создания», если хотите, — и я не подведу. Страх (я признаю это!) одиночества достаточен, чтобы продвинуть меня вперед к невообразимым граням. Она и только она может спасти меня, должна спасти меня! Теперь я вижу ее — ее золотой блеск — и мое сознание призывает ей подняться, предстать передо мной в сияющей реальности. Где-то в этих штормовых морях она существует, я знаю это — и где бы она ни была, мой зов придет к ней, и она ответит.

31 января. Команда пришла в полночь. Поднятый со дна самого глубокого внутреннего погружения громовым раскатом, я поднялся, словно в объятиях сомнамбулического принуждения, и спустился по спиральной лестнице. Фонарь, который я нес, дрожал в моей руке; его свет колебался на ветру, и железные ступени под моими ногами дрожали от яростной силы шторма. Гул волн, когда они ударялись о стены маяка, казалось, помещал меня в центр водоворота сокрушительного звука, и все же среди демонического грохота я мог различить бешеный лай бедного Нептуна, проходя мимо двери, за которой он был заперт. Дверь дрожала от объединенной силы ветра и его все более отчаянных попыток освободиться, но я поспешил дальше, спускаясь к железной двери у основания маяка. Чтобы открыть ее, мне потребовалось использовать обе руки, и я поставил фонарь вниз сбоку от себя. Более того, чтобы открыть дверь, требовалась решимость, которой я почти не обладал, — за этой дверью была сила и ярость самого дикого шторма, когда-либо возникавшего в этих бурлящих морях. Внезапная волна может вырвать меня из дверного проема или, наоборот, затечь внутрь и затопить сам маяк.

Но сознание одержало победу; сознание толкнуло меня вперед. Я знал, я был в восторге от уверенности, что она находится по ту сторону железного портала, — я открыл дверь со скоростью того, кто бросается в объятия своей возлюбленной.

Дверь распахнулась — загрохотала — рванулась — и шторм обрушился на меня; хищный монстр с черными губами, увенчанный белыми клыками. Море и небо вырвались вперед, словно собираясь атаковать, и я очутился в Хаосе. Вспышка молнии открыла необъятный абсолютный кошмар.

Я не видел этого, потому что вспышка осветила фигуру, черты лица той, которую я искал. Молния и фонарь были не нужны — ее сияющая красота затмевала их всех, когда она стояла там, бледная и дрожащая, богиня, возникшая из морских глубин! Галлюцинация, видение, призрак? Мой дрожащий палец искал и нашел ответ. Ее плоть была настоящей — холодной, как ледяные воды, откуда она пришла, но ощутимой и неизменной. Я думал о шторме, об обреченных кораблях и тонущих людях, о девушке, бросившейся в воду и борющейся с яростными волнами, стремящейся к свету маяка. Я думал о тысяче объяснений, тысяче удивительных вещей, тысяче загадок или причин за пределами рациональности. Но только одно имело значение — мой Компаньон был здесь, и мне оставалось только шагнуть вперед и заключить ее в свои объятья.

Ни единого слова не было сказано, и никто не мог быть услышан во всем этом аду. Но не нужны были слова, потому что она улыбнулась. Бледные губы раздвинулись, когда я протянул к ней руки, и она подошла ближе. Бледные губы раздвинулись — и я увидел заостренные зубы, идущие рядами, как у акулы. Ее глаза, похожие на рыбьи и широко открытые, скользнули ближе. Когда я отпрянул, она схватила меня, ее руки были холодны, как вода внизу, холодны, как шторм, холодны, как смерть.

В один чудовищный момент я знал, знал с предельной уверенностью, что сила моей воли действительно позвала, и зов моего сознания был услышан. Но ответ пришел не от живых, ибо ничто не жило в этой буре. Я послал свою волю над водами, но воля пронизывает все измерения, и мой ответ пришел из-под воды. Она пришла снизу, оттуда, где спят утопленники, и я разбудил ее и наделил ужасной жизнью. Жизнью, которая жаждала и хотела пить… Тогда я закричал, но не услышал ни звука. Конечно же, я не слышал рева Нептуна, когда зверь вырвался из своей тюрьмы, пронесся вниз по лестнице и бросился на существо.

Его пушистая форма обрушилась ей на спину и заслонила мой взор; в одно мгновение она упала назад, прочь, в море, которое ее породило. Тогда и только тогда я мельком увидел последний момент анимации, которую вызвало мое сознание. Молния неумолимо опалила этим зрелищем мою душу — зрелищем величайшего богохульства, которое я создал в своей гордости. Роза увяла…