Рассказы

Но я был круглым дурачком в области высокой политики. Кронпринца посылали на фронт не для ревизии, а для того, чтобы он своим «личным появлением» поднял воинственный дух венгерских частей, которые, по мнению Австрии, защищали в Карпатских горах от вторжения русских войск не столько Будапешт, сколько Вену. Если бы мы показались кронпринцу такими, как мы есть, он не поверил бы, что это та «доблестная» венгерская армия, о которой в ставке рассказывали чудеса.

Вопреки всем моим стараниям, я попал в список «избранных». Из солдат моего взвода выбрали Андраша Тота.

Действительно, более интересный типаж трудно было найти: он был среднего роста, с энергичным умным лицом, на котором поблескивали и щурились хитрые глаза, с насмешливым ртом, прячущимся под геройскими лихими усами. На нем была прошлогодняя серая боевая форма, немного потрепанная, но все еще ловко сидевшая, на груди болтались две медали военного времени. Я очень низко стоял на лестнице офицерских чинов, так что Андраш Тот был от меня в шеренге седьмым. Когда я смотрел на левый фланг, то сейчас же ловил взглядом кончики его залихватских усов.

Мы несколько раз репетировали комедию встречи. Капитан Игманди играл роль кронпринца. Он проходил по ряду, подавал руку и спрашивал то одного, то другого: «Как вас зовут?» — «Иштван Варга, ваше королевское высочество!» — «А ну, Варга, скажите, почему я с вами здороваюсь за руку?» И после этого мгновенно следовал чеканно-бездумный ответ.

Два дня ждали мы кронпринца. На третий стали поговаривать, что пора нам сменить вконец измотанный на передовой позиции полк, когда вдруг на дороге, ведшей к нашей горной деревушке, показалась вереница автомобилей. Мирная картина отдыхающего лагеря мгновенно изменилась. Все заняли заранее намеченные места. «Избранные» собрались у штаба полка. Дежурная рота выстроилась перед церковью. Офицеров била лихорадка. Оборванные попрятались. Те, кто еще не успел побриться, без мыла сдирали с себя кожу перед кривыми солдатскими зеркальцами.

Командир полка не находил себе места. Капитан Игманди уже проверял наши ряды. Я взглянул налево и увидел копчик бравого уса моего Андраша Тота. Я отчетливо чувствовал, до чего вся эта комедия не вяжется с завтрашним кровопролитным боем.

Тем временем автомобили остановились на небольшой площадке у ворот. Из них вышло несколько блестящих офицеров и одна дама. Вы знаете, при таких «высочайших» появлениях самое ослепляющее — это свита, а не сама королевская особа. Кронпринца я разглядел последним. Он был круглолиц, выше среднего роста, с небольшими усиками, толстыми губами, с детскими глазами неопределенного цвета, — больше похожий на изящного чиновника, чем на офицера в полковничьем чине. Добродушно, немного скучающе улыбаясь, он выслушал рапорт командира полка и прямо направился к нашей шеренге. Пожав руку командиру второго батальона, он стал постепенно приближаться к нам.

Было очень тихо. Только за горным хребтом изредка, как в кегельбане, прокатывались пушечные выстрелы. Тонко звякали шпоры. Я на секунду почувствовал в своей руке вялые пальцы в перчатке. Кронпринц уже шел дальше, оставляя за собой легкий запах духов.

Вдруг свита остановилась. Все замерли. Правильно, но с заметным венским акцептом, кронпринц спросил по-венгерски:

— Как тебя зовут?

— Андраш Тот, рядовой, ваше королевское высочество!

«Ага, — подумал я, — напоролся на Тота. Он лицом в грязь не ударит».

— А почему я с тобой за руку здороваюсь?

Молчанье. И вдруг четко, как заученный урок, раздалось:

— Потому что теперь война, господин кронпринц.

Тишина. Тишина. Даже пушки перестали грохотать.

Кажется, слышно, как бьются сердца. В глазах полкового командира, вероятно, померк свет. Капитан Игманди умоляюще смотрит на повисшие в небе облака. Кронпринц понимает, что ответ не обычный, но он точно не знает, что именно ответил ему солдат. Он быстро сунул оставшимся двум рядовым руку и направился к штабу полка. Когда были уже у ворот, кронпринц остановился и, все так же улыбаясь, спросил командира:

— Was hat der Kerl gesagt?[7]

Хуперт, почтительно склонившись, что-то ответил. Послышался веселый смех. И вдруг оборвался. Кронпринц как-то съежился и молча повернул к воротам.

Я продолжал стоять в шеренге. В моем мозгу вертелся вопрос: «А ты-то сам посмел бы ему так сказать?»

Как только свита кронпринца скрылась за воротами, за Андрашем Тотом пришел патруль.

В горах

В горах три дня и три ночи бушевала буря, сверкали молнии. Вместе с отбитыми от скал глыбами в пропасть, отчаянно крича, проваливались люди…

Наконец буря стихла. В праздничном солнечном блеске четко вырисовались гранитные массивы и сверкали величественные глетчеры. Была война.

Среди чарующих гор Тироля люди, одетые в униформу, охотились друг на друга.

К вечеру третьего дня, когда смолкли выстрелы и пушки уползли, как истощившие свою злобу собаки, венгерцы потеряли итальянцев, а итальянцы потеряли венгерцев. Все спуталось. Никто не знал, в чьих руках находится та или иная сопка.