Рассказы

- Дык дом купца Ехлакова. Лавка там имелась, конюшня, но позакрылось с год уже... Сторож живет.

- Похоже, сторожу уже компанию составили. Обходить далеко? А то напоремся с ходу.

- Далековато, - признался Гришка. - Можно через дворы, но там кобели цепные...

- Понятно. Михей, глянь навскидку. Похоже, разъезд немецкий, решили согреться. Если часовой у ворот...

- Ежели один, так что ж ему... Вот если парный пост, нашумлю, - солдат ловко скинул с плеч лямки набитой котомки.

Поручик принял мешок и винтовку:

- Поосторожнее.

- Сделаем, не впервой, - в руке пластуна мелькнул странный бебут - короткий, грубоватый в своей простоте и оттого почему-то особенно жуткий. Гришке подобных диких клинков видеть не приходилось - невольно поежился.

Михей сунул за пояс на спине обтертый до блеска солдатский наган и легко, словно коренастая кривоногая кошка, скользнул к углу.

Вот как этак можно ходить, что даже снег не скрипит? Истинный фокусник.

- А ножик у него где? - потрясенно прошептал Гришка.

- В рукаве. Помолчи, следопыт...

Михей присел у угла дома, осторожно выглянул. Не оборачиваясь, сделал непонятный знак, выждал еще мгновение и исчез за углом.

Потянулась тишина - сердце Гришки опять соскользнуло в валенок - похоже, вся тяжесть страха имеет привычку где-то там, у правой пятки сосредотачиваться. Эх, томительно. Вдали у станции постреливали - издали казалось, словно жерди с маху ломают. Из-за угла донесся едва слышный свист.

- Живо!

Гришка, подброшенный офицерской рукой, заячьими прыжками преодолел перекресток. Поручик уже дышал за плечом:

- Не останавливаемся!

Бежали дальше... Гришка попытался вспомнить - лежал ли кто у Ехлаковских ворот, или показалось, и один Михей там хоронился? Но думать было некогда - охотник уже догнал отряд, перехватил свою винтовку и мешок. Остальные пыхтели сзади - и дядя Василий, и Кузька, - клепальщик с котельной мастерской, бежали при последнем издыхании. Но до складов оставалось всего ничего...

...- Здесь, - Гришка указал на добротный забор за пустырем, - там вот пути, а рядом центральная караулка. Вагоны, вон они, должно быть...

- Понятно. Что ж, следопыт, теперь дуй к штабу... - поручик, уже забывший о проводнике, приценивался взглядом к складам.

- Это как вдруг к "штабу"?! Пока вел, значит, нужен был...

- Григорий, ты не доводи людей до греха, на подзатыльник не напрашивайся, - прохрипел дядя Василий. - Сказано к штабу, так и ступай.

- Не пойду! Чего там в штабе?

- Ступай, ступай. Доложишь Иванову, что на месте мы.

- Он и сам догадается.

- Тьфу, дурень! Ты на войне или как?! - взъярился дядя Василий.

- Ежели я на войне, то как мне без винтовки бегать?! А ежели на германцев наскочу?

- Тогда соплями шмыгай и вопи "их бин киндер!" - с ухмылкой посоветовал Михей. - Шинель вот только скинь...

- Сам такое ори! А шинель не ты мне выдавал!

- Спокойнее, Григорий, - посоветовал поручик, - ты, братец, нас довел, и задачу свою выполнил. Дальше будешь за спиной торчать и глазеть? Или ты минер, электрик, разведчик опытный? Тут не в бирюльки играют и не синематограф бесплатный. Так?

- Так, - мрачно согласился Гришка, - но что ж мне тогда труса праздновать, что ли?

- Следующую задачу выполнять. Без нервов. Война - это работа. Доложишь, а если там понадобиться кого-то куда-то провести или вывести, так кто, если не ты? А если взорвать что-то очень хочется, так иди на минные курсы, еще успеешь набабахаться. Иди, и не вздумай на немцев натыкаться. На-ка вот...

Гришка глянул на сунутый ему крошечный пистолетик.

- Как дитю гостинчик в подарок? Не нуждаюсь!

- В подарок и таскал, - усмехнулся поручик, - игрушка, пусть и настоящая. К бою малопригодна, а карман оттягивает. Подаришь барышне какой-нибудь. Только смотри, чтобы барышня была неглупа и хороша собой!

Прорысила короткая цепочка взрывников к складу, а Гришка смотрел вслед, ежился на снежной сырости. Несправедливо получалось, но ведь правда, ничего нужного не умел боец Твердыкин. Еще и недели в армии не прошло, где тут толком научишься?

Вернулся на Гоголевскую благополучно - дважды видел немцев, а потом наскочил на троих заплутавших красноармейцев, вывел к штабу. Скоро и германец пожаловал. Началась перестрелка, проскочил для поддержания духа наш геройский броневик типа "Рено". Постукивали винтовки, поочередно вступали пулеметы, изредка щелкали о стены пули. Гришка лежал за столбом, боролся с непослушным затвором винтовки и старательно пулял туда, куда, казалось, нужно пулять. Осмысленности в сем ночном сражении было не то чтобы много, но все ж разумность имелась. Немцы норовили подступиться по Кахановскому бульвару со стороны вокзала, и нужно было этому делу воспрепятствовать.

А в 20 часов 55 минут сверкнуло над городом, дрогнула земля, посыпались сосульки с крыш, а потом долетел давящий на уши гул. Взорвали все-таки!