Рассказы

Они терпеливо ожидали своей очереди, но терпение было для них не новостью; они, все трое, упражнялись в нём с непреклонной решимостью тридцать лет. Их жизни были долгим приуготовлением к этому мгновению, и они ожидали решения теперь, если не с уверенностью, ибо в столь ужасных обстоятельствах она была бы не к месту, то с надеждой и смелостью. Они держались тесной и узкой тропинки в то время, как цветущие луга греха приветливо простирались перед ними; с высоко поднятыми головами, хотя и с разбитыми сердцами, они перенесли искушение; и теперь, когда их трудный путь окончен, они ожидали награды. Они не нуждались в разговорах, так как каждый знал мысли других, и они с благодарностью чувствовали, что одно и то же чувство облегчения наполняет их бестелесные души. В каких муках они бы сейчас корчились, если бы поддались страсти, которая казалась почти неодолимой, и каким бы безумием было, если бы за несколько коротких лет блаженства они пожертвовали Жизнью Вечной, которая таким ярким светом, наконец, воссияла перед ними! Они чувствовали себя как люди, едва-едва избегнувшие внезапной и насильственной смерти, которые озираются в изумлении, еле способные верить, что они ещё живы. Они не сделали ничего, в чём могли бы упрекнуть себя, и когда их ангелы подошли и сказали, что момент настал, они пошли вперёд так же, как шли по миру, который был теперь так далеко, счастливо сознавая, что выполнили свой долг. Они стояли чуть в стороне, потому что давка была ужасная. Шла чудовищная война, и годами солдаты всех наций, мужчины в самом цвете юности, маршировали в бесконечной процессии к Престолу Судии; туда же шли женщины и дети, чьи жизни были безжалостно оборваны насилием, или, что ещё хуже, скорбью, болезнями и голодом, так что на небесах царило нешуточное смятение.

Из-за войны и эта бледная троица трепещущих духов стояла здесь в ожидании разрешения своей судьбы. Ибо Джон и Мэри были пассажирами на судне, которое потопила торпеда с подводной лодки, а Рут, чьё здоровье было подорвано чудовищной работой, которую она так благородно приняла на себя, услышав о смерти мужчины, любимого всем сердцем, упала, как подкошенная, и умерла. На самом деле Джон мог бы спастись, если бы не старался спасти свою жену; он ненавидел её; он тридцать лет ненавидел её всеми силами своей души; но он всегда выполнял свой долг по отношению к ней и в момент смертельной опасности не мог поступить по-другому.

Наконец их ангелы взяли их за руки и подвели к месту Суда. Какое-то время Предвечный не обращал на них ни малейшего внимания. Секунду назад здесь проходил суд философа, скончавшегося на склоне лет в гордыне, который сказал Предвечному в лицо, что не верит в него. Вовсе не это потревожило спокойствие Царя Царей, это могло только заставить его улыбнуться; но философ, бесчестно пользуясь своим преимуществом в силу того, что происходило сейчас на земле, спросил его как, рассматривая их беспристрастно, возможно примирить его всемогущество с его всеблагостью.

- Невозможно отрицать существование Зла, - нравоучительно сказал философ. – Итак, если Бог не может предотвратить Зло, он не всемогущ, а если он может предотвратить его, но не делает этого, он не всеблаг.

Этот спор был, конечно, не нов для Всеведущего, но он всегда уклонялся от него; ибо, хотя он знал всё, на это ответа он не знал. Даже Бог не может сделать дважды два пятью. Но философ, усугубляя своё преимущество, и, как часто делают все философы, извлекая из разумной предпосылки неоправданное заключение, закончил положением, которое в подобных обстоятельствах было очевидным абсурдом.

- Я не желаю верить, - заявил он, - в Бога, который не всемогущ и не всеблаг.