Распутницы

— Вижу твои обстоятельства.

— Ремонт идёт в квартире… Вы же сами помогли мне ипотеку оформить… Вот… Общался с отделочниками.

Ассаров устало вздохнул:

— Геннадий, ты знаешь, что я тебе доверяю на сто процентов… Давай ремонт и другие личные дела — это отдельно… Чтобы не мешало работе. Всегда ведь так было!

— Так и будет, — заверил начальника Геннадий.

— В честь чего вчера сорвался? — вдруг ласково, вызывая на откровенность, спросил Ассаров.

Но Геннадий, знавший жесткую основу характера начальника областного управления, на эту уловку не купился, но и что-то придумывать снова не стал, скупо ответил:

— Со всяким может быть. Больше не повторится.

Ассаров, видя нежелание Геннадия общаться накоротке, обиженно кашлянув, сказал:

— Повториться может всякое. Но не забывай о работе! Первое твоё дело (другие можешь отодвинуть на задний план) — дело Нуретовой. Читал газету? В статье говорится прямо: насильник и убийца — человек, известный многим в нашем городе. Прямая наводка тебе… Что так побледнел? Выпей ещё газировки, может быть, она быстрее выведет алкоголь из твоего организма. Такое поведение недопустимо. Ты как с цепи сорвался.

Геннадий, испуганно дёрнувшись после упоминания статьи и её содержимого, уже оправился, покорно глядя в бетонный пол, закивал, ничего не говоря, а сам корил себя: «Словно нашкодивший школьник! Не годится так, несмотря на любые обстоятельства, загонять себя в угол!»

Ассаров, тоже чувствуя себя неловко из-за вынужденной проработки самого умелого следователя управления, ворчливо закончил:

— Общественность через газету давит на власть. Власть давит на меня. А я буду давить на тебя! Надо расследовать дело Нуретовой, быстро и качественно! Доходчиво объясняю ситуацию?

— Доходчиво, — согласился Геннадий.

— Очень рад. И ещё… Что там у вас с Одоевой за «бригадный подряд»?

Этот вопрос снова убил Геннадия.

Он снова зацвёл пятнами на лице, красными, белыми, жёлтыми.

— Ни-и-и-и…

— Слышал, вы с Одоевой помогаете друг другу? — более доходчиво сформулировал вопрос Ассаров.

Геннадий расслабился — это не то, чего он испугался.

— Да! Я её консультирую…

Ассаров удивился:

— Одоева нуждается в консультациях? Геннадий, она лучшая после тебя!

Геннадий пожал плечами:

— Нуждается.

А какую ещё придумывать ложь! За такое утверждение Одоева потом прибьёт, естественно. Но это будет потом. Сейчас Геннадию хотелось побыстрее прервать общение с начальством и перевести дух в курилке или туалете.

Ассаров ещё раз внимательно оглядел Геннадия, спросил:

— Ты не болен?

— Нет.

— Выпей воды ещё. Всё алкоголь, который бродит в организме. А лучше попей крепкого чая или кофе. Похмелялся?

Геннадий изобразил из себя праведника — скривился, словно ему больно слышать об употреблении алкоголя (так оно и было на самом деле!), заявил:

— Нет. Нет. Только не это.

— Хорошо. Приведи себя в порядок — и за дело Нуретовой, всеми доступными ресурсами… Понял меня?

— Да.

— Отлично!

Ассаров повернулся и пошёл прочь по коридору. Геннадий машинально помыл уже трижды вымытый стакан после выпитой газировки, проводил Ассарова взглядом. Вот как тут что-то делать, когда всё, абсолютно всё давит на него?! Неужели это финал его истории?

Когда Ассаров свернул за угол, Геннадий снова посмотрел на вымытый им стакан, подумал, что может ещё выпить воды, и тут в голову пришла мысль, которая прозвучала ясно, словно произнесённые вслух слова: «Надо обязательно отомстить тем ублюдкам — Тетере и тому, другому. Потом времени может не быть».

Геннадий стремительно пошёл к лестнице и, перепрыгивая через две ступени, стал подниматься на четвёртый этаж, где находилась оперативная служба. Бригаду Пантелея курировал недавно произведённый в майоры Борька Кулаков. Геннадий собирался получить нужную информацию о Тетере у него.

Кабинет, в котором заседали оперативники, был приоткрыт.

Пару раз стукнув костяшкой пальца: «Тук-тук», Геннадий толкнул дверь и вошёл внутрь.

Опера сидели за столами и взирали на него с любопытством. Два архара, подопечные Кулакова, тут же вернулись к утомительному печатанию на компьютерах — бюрократия так же сильно угнетала оперативников, как и следователей. А по-другому и быть не могло — все действия должны были быть зафиксированы письменно.

Фамилия Кулакова соответствовала его физической сущности — это был крупный мужчина, угрюмый, с гигантскими кулаками. Когда они сжимались, становилось больно даже от мысли, что можно получить такими кувалдами по физиономии. Но в обычной жизни Борька был добрым и весёлым парнем. Они с Геннадием не считались близкими приятелями, но относились друг к другу с тёплым участием.

— Приветствую оперативную гвардию! — чуть шутливо поднял ладонь Геннадий. — Всем здрасте!

— Здорово, коли не шутишь, — отозвался за всех Кулаков. — Какими судьбами, Геннадий Андреевич? Неужто хочешь озадачить? Тогда не по адресу пришёл — вы с Одоевой прикреплены к другой оперативной бригаде.