Расплавленный рубеж

Сержант неторопливо выбросил окурок, выдернул лопату из земли. Незнакомый командир приближался, по сторонам и в лица бойцов не смотрел, тщательно изучал земляной выброс. Иногда он останавливался, ковырял землю сапогом, нагибался, разминал комья в пальцах, что-то находил, протирал тряпочкой и складывал себе в планшетку. Бойцы останавливали работу, кивали на чудака, толкались локтями, шептали:

– Хворый, наверное? Война заела…

– Контуженый.

– Не похоже. Гляди, с понятием: сержанта увидел – в ответ козырнул.

– Не шпион ли?

– Я его знаю, он из разведотдела.

– У этого чудовины больше, чем у того, что только что стишки читал.

В голове у старшего лейтенанта бегали мысли: «Так-так-так, вот еще один, посмотрим, точно – бронзовый век. Керамика характерная, ни с чем другим не спутаешь, такая же, как и на соседнем участке. Поселение, однозначно. Пойма реки, терраса удобная. На правом высоком берегу вполне может быть курганный могильник. Не сегодня завтра туда идти в бой. Артиллерией все перепашем, да и немцы окопов понароют».

За плечами у начальника разведотдела лежал крупный археологический опыт: пять лет мелитопольского института, год ленинградской Академии наук, два года исследовательской азово-черноморской экспедиции на Каменную могилу и открытие трех десятков новых уникальных плит с петроглифами. По большому счету молодой ученый В. Н. Даниленко и был первооткрывателем этого природно-исторического памятника – советского Стоунхенджа. Да и само увлечение археологией началось со знакомства с выросшим посреди степи каменным островом. С малых лет в сознании будущего ученого появился живой интерес к археологии. Каменная могила, возвышавшаяся за околицей родного хутора Даниленко, указала ему путь в науку. Для того он и тратил свои молодые годы, корпел над книгами, ходил по кабинетам, выбивая научную экспедицию к родным, тревожившим его местам.

Работы продолжались до лета сорок первого года. Потом одежду археолога пришлось сменить на военный китель. С ноября прошлого года бывший археолог Даниленко – ленинградский ополченец. В апреле года нынешнего угодивший в ногу осколок отправил его на госпитальную койку. Теперь новый фронт. Знание языков и исследовательские навыки привели бывшего археолога в разведку.

– Как ваша фамилия, сержант? – спросил Даниленко, оторвав взгляд от керамики.

Ковалев назвался и приложил руку к пилотке.

– Мне нужно попросить вас. Необходимо, чтобы солдаты копали траншею по строгой схеме: снимали не более половины штыка и вычищали дно ямы. Я должен проследить стратиграфию. Если будут попадаться крупные осколки гончарной посуды, вот как этот, или кости животных, складывайте их в одно место, я приду и заберу. Особое внимание бронзовым вещам: украшения, обломки ножей и прочих инструментов. Вот поглядите, что я нашел у ваших соседей.

Даниленко достал из планшетки окисленную черно-зеленую пряжку от ремня.

– Следите, чтобы солдаты не прикарманивали такие вещи, материальной ценности они все равно не несут, а для науки могут быть полезны.

Подняв на сержанта озабоченный взгляд, Даниленко прочел в его глазах недоумение. Ничуть не смутившись, продолжил:

– Война не продлится вечно. Все это, – ученый обвел рукой траншеи, – преходящее. Человеком надо оставаться даже теперь.

Потом он похлопал какого-то солдата по плечу, попросил его освободить окоп, сам влез на его место, выбросил разрыхленную землю и, достав чистый лист из планшета, принялся рисовать одному ему понятную схему, часто поглядывая на стенку окопа, сверяясь с напластованием ушедших эпох. Сержант аккуратно заглянул на дно окопа, вверху листа удалось прочитать: «Поселение эпохи бронзы Отрожка-1».

17

Бой за Подгорное, длившийся, не стихая, шестьдесят часов, закончился…

На бордовых углях догорающей избы мы с Ревичем и Шаповаловым варили картошку, выкопанную в огороде.

Илья Шатуновский. Очень хотелось жить

Не затихал бой на левом берегу, в районе Придачи. Вчерашний день Вилли безвылазно провел на башне, откуда видел подрыв Среднего моста и бой на окраине рабочего поселка. Из-под кровли со шпилем наблюдать за боем было безопасно, но неинтересно. Лучше оказаться в тех домах, где ребята из противотанковой батареи втащили на верхние этажи бараков свои пушки. Атака русских через голый пустырь захлебнулась, к паре дымивших машин прибавились еще три свирепых на вид чудовища. Малыш снова проклинал себя за то, что напросился пулеметчиком на эту осточертевшую башню. Хотелось туда, где стреляют. Вилли подремывал, откупоривал коробки с сардинами, мочился со смотровой площадки на жестяную крышу.

Под вечер пришло известие о скором выводе из Города подразделения. Ходили слухи, что их перебросят на юг, к Волге. Вилли прогуливался на пятачке смотровой площадки и довольно потирал руки, предчувствуя новые горизонты.