Расплата. Отбор для предателя

— Меня хорошо учили в пансионате, — говорю я кротко, и тщательно слежу за тем, чтобы нарочно делать ошибки, заставлять Ивара немного сбиваться с ритма, почти наступать ему на ногу в последний момент, чтобы он вдруг не заподозрил ничего. Однако это с каждым шагом делать все труднее. Меня все больше одолевает желание отпустить себя. Музыка звучит так громко и так требовательно, что мне стоит больших усилий не забыть, где я нахожусь и что происходит. А главное, кем является Ивар.

— Ты действительно не боишься смотреть в глаза, — подмечает Ивар с улыбкой, — не боишься даже короля.

— А должна?

Он кладет руку чуть ниже спины и прижимает меня к себе. Ему не нужно сдерживаться, он, похоже, решил взять от этого танца все. Сейчас, танцуя, он как будто становится моложе, его хромота, которая появилась недавно, кажется, полностью проходит, а лицо вновь обретает здоровый оттенок. Даже поседевшие пряди волос, кажется, куда-то исчезли.

— Он жестокий и властный человек. Все должны бояться его. Но что еще хуже — он обожает древние законы.

Лицо Ивара мрачнеет, и на нем проявляются глубокие морщины, которых я раньше не видела. Он снова выглядит куда старше, чем я запомнила его.

— Что он сказал вам там? — не удерживаюсь я, чтобы не спросить.

— А ты любопытная, — улыбается он горькой улыбкой, и в это мгновение я успеваю заметить, что у него не хватает одного из зубов.

Да что с ним такое? Он же дракон…

— Ничего особенного он мне не сказал. Просто в очередной раз поделился своими соображениями насчет древних традиций и обрядов, которые следовало бы исполнять, чтобы угодить богам и все в этом роде.

— Я видела, как вы злились, — говорю я.

— А от тебя ничего не утаить, не так ли? И знаешь, мне это нравится.

С минуту мы танцуем молча, и я уже решаю, что он решил не отвечать на мой вопрос.

— Король хочет право первой ночи, — наконец слышу я его голос. В голосе этом звучит такая потаенная злоба, что по спине у меня бегут мурашки больше от интонации, слова же и их смысл доходят до меня только спустя мгновение.

— Первой ночи?

— Да, малышка. Он хочет сорвать цветок, как он это называл, и убедиться, что его нектар достаточно сладок.

Мой ужас, похоже, явно выражается на моем лице, и его не в силах скрыть все мои попытки сохранять хладнокровие.

— Не бойся, девочка, я этого не допущу, — шепчет он мне на ухо. — Я лучше умру, чем дам августейшему надругаться над тобой. Ты только для меня. Поняла?

Слова его звучат вполне серьезно. В голосе слышны одновременно и сталь, и нежность. И на мгновение я вспоминаю того самого Ивара, который любил меня. Того самого Ивара, в которого я верила, как в неколебимую опору для меня. Того Ивара, который оказался не меньшей иллюзией, чем та, что создает мое кольцо.

Непрошенные чувства снова вздымаются у меня в душе, стискивая сердце, заставляя его страдать и ныть, вспоминая о прошедших счастливых годах. Но на смену им сразу же приходит весь тот ужас, который Ивар для меня устроил.

— Поняла, — наконец, отвечаю я, думая про себя, что было бы страшнее — провести ночь с Иваром или с королем Маркусом. И то, и другое кажется одинаково невыносимым.

Он вдыхает запах моих волос, и мы танцуем еще два танца, отгоняя от меня всех, кто хочет потанцевать со мной, даже Ридли.

— Я хочу познакомить тебя кое с кем, — вдруг шепчет он мне на ухо, когда начинается самый веселый танец. — Давай улизнем отсюда.

— С кем? — спрашиваю я.

— Увидишь.

43

Когда мы переходим в хозяйскую часть замка, где располагаются спальни, сердце моё начинает стучать так сильно, что я боюсь, как бы Ивар не услышал моего волнения.

Здесь всё мне знакомо. Каждый ковер, лежащий на полу, каждая картина, висящая на стене. Здесь я провела долгие годы счастья и здесь я получила самый жестокий урок в жизни.

Та самая страшная ночь родов снова предстает передо мной, захватывая меня без остатка. Память ещё так сильна, так терзает меня дьявольским огнём.

Здесь я бежала босая по плитам пола и по коврам, а слуги разбегались в стороны, не понимая, что происходит. Здесь, совсем близко, я потеряла свою старую жизнь.

Я бросаю взгляд на Ивара, который странно молчалив. Он смотрит вперёд, ведя меня по знакомым коридорам, тускло освещённым масляными лампами.

О чём он сейчас думает? Есть ли в его чёрном сердце хотя бы намёк на сожаление?

Конечно же нет. Уверена, если бы ему представилась возможность, он бы сделал это снова.

— Нам сюда, Адриана, — говорит он и поворачивает в сторону детских комнат. Именно здесь я в последний раз видела Лили, когда она была на его руках. Вспоминаю, как рвалась к ней, а он даже не дал мне попрощаться. От этого воспоминания изо рта моего вырывается стон, но я тут же спохватываюсь.

— Что? — спрашивает Ивар.

Я судорожно оглядываюсь по сторонам.

— Очень красивые тут ковры, — лепечу я, пытаясь сделать вид, что восхищена работой мастеров-ткачей. Ивару, похоже, всё равно. Он ничего не заметил. Похоже, он погружён в собственные мысли. И я даже не хочу знать, какие.