Расплата

Биллу вдруг стало ясно, почему Ахмед позволил Кельтум втянуть себя в орбиту Бухилы. Для читателей «Вог» и «Жур де Франс» Ахмед был человеком, обласканным успехом: богатый, знаменитый, его фотографировали на всех престижных приемах, попасть на которые было для них верхом желаний. У тех же, кто знал его близко, о нем сложилось совсем другое мнение: хрупкий, чувствительный, уязвимый человек. И можно было легко понять, почему его потянуло к яркому факелу ислама, который зажег Бухила: он надеялся, что идеи имама заполнят пустоту в его душе, а Кельтум благодаря ему утвердится в своем выборе. И, возможно, он снова заслужит ее уважение.

Билл вернулся в парк. Кельтум сидела, застыв в той самой позе, в какой он оставил ее. Выжидательно посмотрела на него: лицо ее осунулось, горе и усталость исказили черты. Билл уселся и покачал головой.

— Напрасно потерял время. Полиция взялась и за моих друзей. Жиль был не один. Его пытались заставить завлечь нас в ловушку. Ему удалось предупредить меня. Надеюсь, они не слишком навредят ему. Бедняга был страшно перепуган.

Закусив губу, чтобы не разрыдаться, Кельтум смотрела в землю невидящим взором. Билл дотронулся до ее руки.

— Кельтум, я знаю, что вам это не понравится, но нужно, чтобы вы пошли со мной в гостиницу.

С трудом передвигая ноги, глядя прямо перед собой, она шла рядом с Биллом, пытавшимся поймать такси. Где-то вдали, на юге, завыли сирены. Звук приближался, усиливался. Воздух наполнился жуткой какофонией. На этот день Бухила назначил демонстрацию в одном из безлюдных «спальных» районов, окружавших город. Жара и духота, видно, хорошо подогревали недовольство. Билл мрачно усмехнулся: эта заварушка и вечерний парад, возможно, отвлекут от него солдат ОРБ и полицейских, наводнивших город. По крайней мере до завтра. Уж хотя бы за это следовало возблагодарить Бухилу.

— Слава Богу, гитлеры возникают только один или два раза в столетие. — Президент с лукавой улыбкой оглядел собравшихся. — Мне иногда кажется, что завоевать победу было гораздо легче, чем теперь праздновать ее. Разве не так, Вадон?

— Я буду несказанно счастлив, когда мы сбудем с рук Брукнера, — вскинул голову Вадон. — Честно говоря, пятьдесят лет — очень большой срок. Мы не можем так долго жить прошлым.

— Да, уж вы-то мечтаете об этом, — загоготал Потра.

Вадон пропустил это замечание премьера мимо ушей.

— Могу только сказать, что моему ведомству хватает неотложных дел, а приходится отвлекать такое количество людей и сил на этого гнусного господина Брукнера! Например, Бухила со своей бандой прямо сейчас заварил кашу в Монруже; у меня в городе несколько тысяч человек, но я бессилен справиться с ними! Почему? — с драматическими интонациями в голосе спросил он, повернувшись к президенту и глядя на него в упор. Тот сидел с тонкой улыбкой на лице, прикрыв глаза. — Да потому, что, согласно полученным инструкциям, я почти всех их бросил на охрану парада и для обеспечения безопасности Брукнера. — Он снова помолчал. — И скажу вам вот что, господа. У меня нет ни малейшего желания стать мальчиком для битья из-за того, что может случиться сегодня. Как только кончится это барахтанье в ностальгии, я примусь за Бухилу. Пора его остановить — сейчас, пока он не разнес всю страну в щепки. Мы должны избавиться от него.

— Достаточно, — пробормотал президент. — У вас есть конкретные предложения?

— Конечно, есть. Выслать его в Алжир, пока он не стал тут героем. Вместе со всеми его приспешниками. Возможно, он именно этого и добивается. Знает, что здесь ему в общем-то ничего не светит, вот и оболванивает арабскую молодежь, использует ее в качестве трамплина. На всей этой чепухе он зарабатывает политический авторитет и набивает себе цену. И он добьется своего — в Алжире сейчас такое положение, что он ждет не дождется, когда его пригласят вернуться и вручат ему власть. Его там полюбят за то, что он сумел одурачить нас и поставить Францию в глупое положение. Запомните мои слова, — с пафосом заявил он, тыча пальцем в сидящего президента. — В один прекрасный день, и очень скоро, ваш преемник обменяется рукопожатием за столом переговоров с этим нахальным торговцем наркотиками и назовет его господином президентом. — Он умолк, тяжело дыша.

— Благодарю вас, Вадон, — насмешливо поаплодировал президент, — за блестящее изложение вашего кредо. Еще несколько подобных публичных выступлений, и этим преемником, весьма вероятно, станете вы, а? И все же растолкуйте мне, каким образом вы собираетесь выслать из Франции такое количество людей с французскими паспортами, причем учтите: половина из них родились здесь.

— Силой, — вяло ответил Вадон.