Расплата

— Не говорите так! Пожалуйста, — проговорила она, сменив гнев на мольбу. — Вы же его совсем не знаете. Он не заслуживает, чтобы о нем говорили в таком тоне. — Девушка опустила глаза, голос понизился до еле слышного шепота. — По правде сказать, ведь это имам заставил меня вернуться к вам. Я хотела остаться с мамой, возражала ей, отказывалась идти. Даже сейчас я чувствую, что должна быть с ней. Несмотря на желание отца.

— Разумеется, должны. Но уже поздно, Кельтум. После всего того, что случилось, вам не позволят ухаживать за телом отца.

— Знаю, — горько вздохнула она. — Но я очень прошу вас, будьте справедливы к имаму. Он поддерживал маму: волю отца нужно уважать. И дал мне понять, что, оставшись дома, я поступлю как последняя эгоистка. Что, оставив вас одного, я оскорблю память отца.

— Правильно, Кельтум, — склонил голову Билл. — Возможно, я составил себе неправильное мнение о нем. Мне не нравятся его взгляды, не нравятся его методы, и я считаю, что его деятельность приведет к кровопролитию. Но согласимся, что, несмотря на все это, он святой. И все же я думаю, что это не Аллах надоумил его навестить Сиди Бея.

Кельтум вопросительно взглянула на него красными от слез глазами.

— Почему? Какой от этого вред?

Он положил руку на ее колено, терпеливо улыбнулся.

— В других обстоятельствах вы сами во всем разобрались бы. За последние несколько месяцев Бухила настроил чуть ли не половину иммигрантов на враждебные действия против французов, разве не так? — Он откинулся на спинку скамейки и вытянул ноги. — Даже если за домом ваших родителей не было еще установлено наблюдение, чтобы выследить меня, уж с Бухилы-то полиция глаз не спускает. Кто-нибудь из работавших у вашего отца стриженых парней, возможно, сообщил ему, что вы пришли домой — из самых благих побуждений, разумеется. Бухила поспешил к вам и привел за собой «хвост». Обычная практика. И вот они сидят в фургоне без опознавательных знаков, попивают кофе, ждут не дождутся конца смены, и тут появляетесь вы! Им не понадобилось много времени, чтобы сообразить, что через вас они выйдут на меня. Но мы все-таки уцелели. — Билл улыбнулся и посмотрел на часы: почти восемь. — Сегодня вечером я встречусь с Лантье. Он хочет познакомить меня с одним человеком и надеется, что он поможет нам выпутаться из этой жуткой передряги. Пойдете со мной?

— А вы как считаете?

— После того что произошло сегодня утром, у вас, по-моему, нет другого выбора. Тот парень потерял глаз, Кельтум. Он, возможно, даже умер. — Она застонала, все ее тело задрожало от ужаса. — Так что упаси нас Бог попасть в лапы кому-нибудь из его приятелей. Один только Лантье всегда готов выслушать нас.

— Хорошо. Я пойду с вами.

— Идет, — приветливо улыбнулся Билл. — Итак, нам нужно убить день в городе, где полно местных полицейских плюс пять тысяч их провинциальных коллег. И все они жаждут отомстить за своего собрата. У вас есть какие-нибудь предложения?

Она покачала головой и смахнула с подбородка слезинки — прямо на его рубашку.

— Ладно. Слушайте. В Париже у меня есть хорошие друзья. Я сейчас сбегаю позвоню двоим. Вы меня подождете здесь? Вряд ли кому-нибудь придет в голову искать вас здесь в такую рань.

Она улыбнулась — в первый раз за все это время, в глазах мелькнула ирония.

— Не волнуйтесь. Если они появятся, это будут, скорее всего, арабы, не так ли? Так вот, они услышат от меня такое, чего никогда не услышали бы от благовоспитанной туристки.

Билл улыбнулся и похлопал ее по руке.

— Прекрасно. Я вернусь через четверть часа, — улыбка погасла, — если меня, конечно, не сцапают. Тогда вам придется выпутываться самостоятельно.

— Не говорите так, Уильям. — Кельтум вздрогнула. — Пожалуйста!

Дорожное движение по улице Ренн было довольно жидким, магазины и лавки закрыты, а туристские автобусы еще не выезжали из гаражей. Биллу пришлось пробежать три квартала, прежде чем он увидел телефонную будку на противоположной стороне улицы. Он инстинктивно посмотрел налево и отпрянул: прямо в его сторону, задевая тротуар, катил темно-синий фургон. Проехал буквально в нескольких сантиметрах от Билла и остановился: дорогу загораживал грузовичок для развозки товаров, стоявший на полосе движения автобусов. Билл заглянул в дымчатые стекла окон и увидел силуэты полицейских, оглянулся и обошел автобус сзади, ноги словно налились свинцом, взгляды пятидесяти пар глаз почти физической тяжестью прижимали его к асфальту. Обойдя автобус, Билл быстро перешел дорогу и побежал к телефонной будке.