Расплата

Когда стало ясно, что подозреваемый не собирается ничего объяснять, шериф Гридли вывел его в узкий, окаймленный с обеих сторон железными решетками, плохо освещенный коридор. Три камеры находились справа, три камеры слева, каждая размером с кладовку. Никаких окон. Тюрьма казалась сырой темницей, где люди навсегда терялись, а время текло незаметно. Гридли достал большой ключ, вставил в дверь и, открыв ее, велел подозреваемому зайти внутрь. У стены стояла старая кровать — единственный в камере предмет мебели.

— Боюсь, Пит, что здесь тесновато, — произнес шериф. — Но ничего не поделаешь — тюрьма.

— Видел места и похуже, — отозвался тот и сел на кровать.

— Ванная в конце коридора, — сообщил Гридли. — Понадобится — крикни.

Пит, глядя в пол, молча пожал плечами. Шериф хлопнул дверью и вернулся к себе в кабинет. Заключенный потянулся и развалился на кровати. Он был ростом на два дюйма выше шести футов, а кровать короче. Почувствовав холод, развернул одеяло, но настолько вытертое, что ночью от него не будет никакой пользы. Однако сейчас это его нисколько не тронуло. Плен был для него не новостью — приходилось находиться в таких условиях, что теперь, четыре года спустя, все еще трудно было представить.

Когда через час вернулся Джон Уилбэнкс, они коротко поспорили с шерифом, где адвокату общаться со своим клиентом. Для таких важных встреч специального помещения не было. Адвокаты, как правило, шли в коридор с камерами и разговаривали с клиентами через решетку из металлических прутьев. Порой адвокат выводил клиента в прогулочный двор и давал советы сквозь звенья цепи. Но чаще защитники вообще не являлись в тюрьму. Ждали, когда их вызовут в суд, и разговаривали там.

Однако Джон Уилбэнкс считал себя выше других адвокатов в округе Форд, если не во всем штате, а его новый правонарушитель-клиент был, несомненно, важнее всех заключенных шерифа. Их статус требовал особого места для встречи, и кабинет шерифа прекрасно подходил для этого. Гридли в итоге согласился — мало кто мог переспорить Уилбэнкса, который, кстати, во время выборов всегда поддерживал шерифа — и тот, немного поворчав, посетовав и не забыв об указаниях, пошел за Питом. Привел в наручниках и сказал, что дает полчаса на разговор.

Когда они остались одни, Уилбэнкс сразу приступил к делу:

— Поговорим о преступлении. Если совершил его ты, так и скажи. Если нет, то назови преступника.

— Мне нечего сказать, — ответил Пит, закуривая.

— Скверно.

— Нечего.

— Забавно. Ты собираешься сотрудничать со своим защитником?

Лишь пожатие плечами и шумный выдох. Уилбэнкс профессионально улыбнулся:

— Хорошо. Сценарий таков: через несколько дней тебя поведут в суд предварительно предстать перед судьей Освальдом. Полагаю, ты заявишь, что невиновен, и тебя вернут сюда. Примерно через месяц соберется большая коллегия присяжных и предъявит обвинение в убийстве первой степени. На февраль или на март Освальд назначит заседание суда, к этому времени я буду тоже готов, если ты того пожелаешь.

— Джон, ты всегда был моим адвокатом.

— Отлично. В таком случае ты должен сотрудничать.

— Сотрудничать?

— Да, Пит. То, что случилось, на первый взгляд представляется хладнокровным убийством. Дай мне что-нибудь, с чем можно работать. Не сомневаюсь, у тебя был некий мотив.

— Это дело между мной и Декстером Беллом.

— Нет. Теперь это дело между тобой и штатом Миссисипи, который, как и остальные штаты, очень плохо относится к хладнокровным убийствам.

— Мне нечего сказать.

— Это не защита, Пит.

— Наверное, у меня нет защиты. Во всяком случае, такой, какую могли бы понять люди.

— Людям в коллегии присяжных необходимо что-то понять. Моя первая мысль и единственная на данный момент — ссылка подсудимого на собственную невменяемость.

Пит покачал головой:

— Я такой же вменяемый, как ты.

— Но мне не грозит электрический стул.

Пит выпустил клуб дыма.

— Я так не поступлю.

— Тогда объясни мне мотив, причину. Дай что-нибудь, Пит.

— Мне нечего сказать.

Джоэл Бэннинг спускался по ведущей в Бэнсон-холл лестнице, когда его кто-то окликнул. Очередной студент-первокурсник, о котором он знал, но пока не познакомился, подавая конверт, произнес:

— Декан Малруни ждет тебя в своем кабинете. Это срочно.

— Спасибо, — кивнул Джоэл, принимая конверт и глядя, как уходит студент.

В конверте была записка на университетском бланке. Написанный от руки текст в вежливой форме предлагал немедленно явиться в расположенный в административном Кирланд-холле кабинет декана.