Рафферти

Он упросил ее устраивать приемы для его друзей, приезжавших в Нью-Йорк, и тогда, когда его самого в городе не было, а вскоре она убедилась, что он хочет, чтобы особо нужных людей она развлекала лично.

— Они слышали о тебе, — говорил он, — и хотят с тобой познакомиться. Ты же сама понимаешь, детка. Женщина ты очаровательная. Все, что от тебя требуется, это быть с ними любезной. Ничего дурного они тебе не сделают; им ведь известно про нас с тобой. Свози их куда-нибудь и полюбезничай с ними.

Таким образом ей и довелось повстречаться с Карлом Оффенбаком, и только после этой встречи она решительно отказалась развлекать друзей Рафферти. Заявила, что с нее хватит, что, если понадобится, она найдет себе работу и что без него она ни за что не будет принимать его приятелей и единомышленников.

Оффенбак был председателем одного из южных местных комитетов ПСТР. Он никогда не был особенно дружен с Рафферти и в прошлом даже выступал против него. Этот рослый краснорожий голландец выдвинулся из рядовых и не очень жаловал окружение Сэма Фарроу. Особенного значения в ПСТР он не представлял, но собственным комитетом правил железной рукой и имел немалое влияние на делегатов, приезжающих на выборные конференции с Юга. Рафферти давно мечтал заручиться его поддержкой.

Однажды он позвонил Джил из Сан-Франциско.

— Я хочу, чтобы ты поехала в Новый Орлеан, — сказал он. — Остановишься в отеле «Южный». Под именем миссис Карл Оффенбак. Карл там большой человек…

— Я знаю, — перебила она. — Ты мне о нем рассказывал.

— Вылетай нынче же, — попросил он, — чтобы завтра быть на месте. Поедешь в отель. А я прилечу вечером. Карл встретит тебя. Будь с ним поприветливей. Он мне нужен, поэтому, прошу тебя, будь с ним поприветливей. Понятно?

— Джек, — сказала она, — нельзя ли на этот раз мне не ехать? Я хочу попробоваться в новой роли и…

— Нельзя, детка, — ответил он. — Этот Оффенбак мне страшно нужен. К нему пытается подобраться Клайн, да и другие тоже непрочь. Сделай, как я тебя прошу. Кроме того, мне хочется с тобой повидаться, вот я и прошу тебя приехать. Сделай это для меня. Приезжай завтра. Карл встретит тебя в аэропорту, ты приедешь в отель вместе с ним и там подождешь меня.

Она хотела было ответить, но он уже повесил трубку.

Она позвонила в аэропорт и заказала билет.

На следующее утро в десять тридцать она прибыла в Новый Орлеан. Спускаясь по трапу, она посмотрела на лица толпящихся внизу и сразу выделила человека, который мог быть только профсоюзным деятелем. Он смотрел на нее, и широкая улыбка расплывалась по его толстой кирпично-красной физиономии.

Оффенбаку было лет за пятьдесят. Рослый и тучный, в цветастой гавайке, расстегнутой так, что оставалось лишь любоваться его сплошь заросшей седыми волосами грудью, в белых брюках на широком ремне и белых замшевых туфлях, он в одной руке держал веер, а в другой дымящуюся сигару.

Кроме нее и двух пожилых дам, похожих на учительниц-пенсионерок, больше среди пассажиров самолета женщин не было, поэтому он подошел прямо к ней.

— Джил? — дотронувшись до ее руки, спросил он.

Улыбнувшись, она кивнула. Из-под седых бровей на нее смотрели маленькие выцветшие глазки. Она заметила также, что зубы у него желтые и сломанные и что лицо его, несмотря на бодрое, добродушное выражение, выдержало когда-то немало ударов и ранений. Волосатые руки напоминали ножки рояля, а сам он был очень высокий, более шести футов ростом. И хотя живот у него выпирал, тело, казалось, состоит из одних мускулов.

— Машина на стоянке, — махнул он рукой, указывая, куда идти. — Дай мне чемодан.

Сунув сигару в рот, он выхватил у нее чемодан и, поддерживая под локоть, повел к выходу. Они не разговаривали, пока не уселись в явно взятую напрокат двухцветную машину с откидным верхом.

— Я сам прилетел всего два часа назад, — сказал он. — И только что снял нам номер в отеле. Во сколько Джек появится?

— Вечером, — ответила она. — Я…

— Значит, придется как-нибудь убить день. Что ты предпочитаешь: поехать на бега или посидеть где-нибудь и подремать?

— Мне… Мне бы хотелось сначала позавтракать. А затем, если вы не против, поехать на бега.

— Отлично, — отозвался он. — Джек сказал, чтобы до его приезда я о тебе заботился. — Он повернулся и посмотрел на нее. — Что же, это доставит мне только удовольствие, — добавил он. — Истинное удовольствие, мисс.

Она вспомнила, что ей следует улыбнуться, и сказала:

— Ну, конечно. И мне тоже.

Он не остановился возле администратора, и повел ее прямо к лифту. У него уже был ключ от номера.

— Освежись, — сказал он, пропуская ее вперед, — а я тем временем приготовлю нам выпить.

Войдя в спальню, Оффенбак бросил чемодан на кровать. Повернувшись, он усмехнулся и подмигнул ей, а когда она проходила мимо, вдруг легонько ее шлепнул.

Она была так удивлена, что секунду стояла неподвижно, слишком удивленная, чтобы возмутиться.

Но он, не обращая на нее внимания, вышел в гостиную.

Пожав плечами, она закрыла дверь.