Радио Судьбы

Хорошо, что это был просто порыв ветра — он налетел и стих так же внезапно, как и появился. Мезенцев подбежал к коротышке и, путаясь в своем куполе, попытался нашарить нижние стропы ее парашюта.

В суматохе… И еще оттого, что желтая материя, висевшая у него на руках, не давала толком ничего разглядеть… И, наверное, оттого, что всегда, когда торопишься, происходит что-то нелепое, он нащупал вовсе не стропы. А скорее те лямки, к которым они были пристегнуты. Даже не сами лямки, а тело под ними… В общем, ухватился за грудь коротышки и убедился, что она даже лучше, чем он предполагал.

Он залился краской, на мгновение подумал, стоит ли извиняться или сделать вид, что ничего не случилось, на всякий случай пробормотал что-то невнятное и наконец-то взялся за нижние стропы, хотя это было уже ни к чему — купол медленно опал сам собой.

Мезенцев снова вспомнил про пузатого горбуна, ворующего белье, и теперь уже громко — «Конечно, она все поймет неправильно… Совсем некстати меня разобрало…» — но он ничего не мог с собой поделать — рассмеялся так, что на глазах появились слезы.

— Не вижу ничего смешного. — Девушка пыталась казаться строгой, но она тоже улыбалась. — Если бы вы не помешали, я бы с комфортом доехала до самого аэроклуба.

— Нет, я… — пробовал выдавить из себя Мезенцев, но смех не давал ему говорить. — Я, наверное…

Он помотал головой, пытаясь успокоиться. Коротышка поднялась на ноги и стала потихоньку наматывать стропы на вытянутые руки.

Наконец ему удалось справиться с приступом неожиданного веселья.

— Я, наверное, глупо выглядел со стороны, когда бежал. Да? Девушка на мгновение остановилась, оглядела его с головы до ног.

— Честно говоря, я к вам не присматривалась. Но, по-моему, глупее всех в этой ситуации выгляжу я.

— Нет, ну что вы? — Мезенцеву хотелось чем-нибудь ей помочь, но его руки были заняты.

Он бы снял с нее ранец парашюта и понес сам, но не знал, как расстегивается вся эта сбруя.

— Напротив, вы смотритесь замечательно. Вы… такая решительная, смелая… Если не секрет, почему вы решили прыгнуть?

— А что? Скажете — не женское дело? — И опять этот холодный блеск в глазах. Маленькая женщина с большим ха рактером.

Мезенцев пожал плечами:

— Нет. Но как-то… Непривычно.

— Если честно, я и сама не знаю почему. Просто захотела— и все.

— И все?

— А разве нужна другая причина? Я всегда стараюсь делать только то, что хочу.

«Действительно. Разве нужна другая причина? Делай то, что хочешь. То, что тебе нравится. А ты сам — разве не поступаешь точно так же?»

Наконец коротышка собрала свой парашют, и они вместе направились к аэроклубу. Мезенцев старался делать шаги покороче, чтобы не убегать вперед.

— Не знаю… Я хочу вам чем-нибудь помочь, но… Не знаю чем, — он виновато пожал плечами.

Девушка взглянула на него, снизу вверх. Ее голова доставала ему как раз до груди. До подмышки.

— Просто идите рядом. Этого достаточно. Я боюсь, как бы на нас сверху не посыпались остальные. Ну, те, что были в вертолете. Спортсмены.

— Да? — Мезенцев задрал голову.

Спортсменов обычно бросали с большой высоты. С такой, что и вертолета не видно, особенно когда смотришь против солнца. Сейчас он его тоже не видел, но Дмитрию показалось, что эхо работающих двигателей доносится не сверху, а откуда-то сбоку. Он прищурился, но все равно ничего не смог разглядеть.

— Ну, они же профессионалы, — успокоил он девушку. — Надеюсь, никто не усядется нам на плечи. Коротышка смерила его взглядом.

— Даже если так, думаю, с вами бы ничего не случилось. А вот меня раздавили бы, как муравья.

«Как птичку, — мысленно поправил ее Мезенцев. — Маленькую птичку с острым клювом».

— Простите, как вас зовут? Она удивилась:

— За что вы извиняетесь? Мезенцев смутился:

— Ну, мало ли. Подумаете: вот, увидел красивую девушку и тут же стал к ней приставать…

— А что, разве не так?

— Так, но… Может, вам неприятно…

— Меня зовут Рита. А вас?

Мезенцев покраснел и смутился еще больше. Он отвык. Простые и естественные вещи казались ему… Дикими. Странными. Обычно алкоголь снимал все проблемы, помогал расслабиться и раскрепоститься, но ведь сейчас он не пил. А в его романах героям не приходилось знакомиться с девушками. На то они и герои. Они их спасали, укладывая злодеев штабелями из своего верного «глока» или АКМа, или просто — голыми руками, и спасенные красавицы в порыве благодарности тут же вешались им на шею и шептали в мужественное немытое ухо нежные непристойности: «Возьми меня, красавчик! Я твоя! Ты видишь, как дрожит моя грудь?! Я вся истекаю…» Тьфу!