Ближе к концу первой части в зал вошли семь человек: три женщины и четверо мужчин. Пригнувшись, они проследовали друг за другом вдоль первого ряда до свободных мест и заняли их. «Губернатор», – подумал Эмиль. Внимание Времянкина вдруг привлекла молодая женщина, севшая рядом с главой области. Из темноты зала мальчик без стеснения разглядывал ее силуэт, очерченный светом от сцены. Ее тонкая шея и кучерявое каре отвлекли Эмиля от финала первого отделения.
После объявления антракта зрители разбрелись по Дворцу культуры. Эмиль и Ян отправились за кулисы. По задумке организаторов концерта, второе отделение было посвящено классической музыке и джазу и начиналось оно с выступления юного пианиста.
Прозвенел третий звонок, и зал снова заполнился людьми. Времянкин пытался разглядеть из-за кулис лицо девушки, чей профиль он пристально изучал немногим ранее, но ее то и дело перекрывали проходящие к своим местам зрители. Наконец и свет в зале погас.
– Антракт закончился на три минуты раньше, – возмутился Ян. – Что за дела? Не успеем поговорить.
– Губернатор приехал и те гости, про которых все говорят. Видимо, из-за них начали раньше. Спешат, наверное, – предположил ученик.
Из противоположной кулисы на сцену вышел конферансье.
– Как можно после такого зрелищного отделения ставить мальчика-инструменталиста? – тихо переживал Эмиль. – С последнего ряда меня даже не будет видно! Зрители от тоски умрут.
– Ты сразишь их наповал. Конька надел?
– Надел, надел. Как будто с ним я играю лучше. А твои где?
– Они рядом.
Ведущий объявлял Эмиля:
– Ему всего семь лет, а он уже исполняет сложнейшие музыкальные произведения. Лауреат музыкальных конкурсов…
– Конкурсов? – удивился мальчик.
Ведущий продолжал:
– Уникальный ребенок, воспитанник нашей музыкальной школы, гордость города, будущее страны. Наш земляк – Эмиль Времянкин.
Раздались аплодисменты. Времянкин показался на сцене. Начищенные черные туфли, темные брюки, белая сорочка, застегнутая до последней пуговицы и сверкающая брошь на груди. Пока мальчик шел от кулис к авансцене, он успел засучить рукава рубашки. Подойдя к ведущему, Эмиль протянул мужчине раскрытую ладонь. Тот пожал ее, предварительно состроив удивленную гримасу.
– О! Крепкое рукопожатие! – прокомментировал ведущий. – Как дела, Эмиль?
Конферансье поднес микрофон к лицу мальчика.
– Спасибо, ничего.
– Волнуешься?
– Не волновался, пока вы не спросили.
– О, прости! Не хотел сбивать твой настрой.
– Я просто шучу, все в порядке. Всем доброго вечера! – обратился мальчик к залу.
– И тебе привет! – выкрикнул кто-то из зрителей. – Зажги, парень!
В зале раздались смешки. Эмиль поднес левую руку ко лбу на манер козырька, прикрыв таким образом глаза от лучей прожекторов, и вгляделся в темноту.
– Спасибо, я постараюсь, – улыбнувшись, ответил мальчик.
– Огонь не игрушка, – вмешался ведущий. – Зажги, образно говоря, конечно же.
– Безусловно! Хотя после Равеля возможно задымление рояля.
– Ха-ха. Мечтаю увидеть это! Что сыграешь помимо Равеля?
– Сыграю произведения, с которыми я победил в конкурсе.
– Не терпится услышать. Эмиль Времянкин, дамы и господа!
Последняя фраза мужчины подхлестнула волну аплодисментов. Конферансье направился за кулисы. Эмиль повернулся к залу, улыбнулся, поклонился и пошел к роялю. «Кто эта кудряшка? Татьяна? Неужели она?» – думал Времянкин. Мальчик подстроил стул, поправил педальный адаптер и сел за инструмент. Эмиль еще на репетиции заметил, что клавиши у этого рояля жестковаты. «Лупить сильнее!» – решил он, погладил конька и заиграл.
Выступление Эмиля завершилось бурными овациями. К сцене подходили люди, дарили мальчику цветы.