Работа над ошибками

— Что-о? — удивилась Наташа спросонок и, взглянув на часы, завопила тоном человека, разбуженного раньше будильника: — Макс, ты чё, ваще свихнулся?! Пять утра!!!

— Просыпайся! — настаивал мужчина. — Самое время! Я знаю одно место. Поехали. Ты когда-нибудь плавала в море голышом?

Дальше она уже полетела в ванную на чьем-то плече, поддерживаемая за попу. Потом кто-то сунул ей в руку электрическую зубную щетку.

Такой полнейший штиль бывает только утром. Наташа вдруг поняла, отчего на море образуются волны. Это оттого, что люди купаются! Они плескаются и тревожат эту безмятежность. А сейчас — ни души. Ни на земле, ни в море, ни в небе. Здесь только они с Максимом. Солнечные лучи из-за гор нежно расчерчивают прозрачное, оранжево-голубое градиентное небо. Над еще не посветлевшим горизонтом виднеется тоненькая полоска беленьких слоистых облаков. Чистейшие волны, почти не оправдывая свое название, лежат на берегу — их недавний след на камнях совсем не высыхает. Здесь время не идет. И это — их с Максимом мир, где они могут делать все, что им вздумается. Целых пару часов!

Мелкие камешки под ногами были холодными, и Наташа переступила на полотенце, брошенное Максом к ее ногам. Макс разделся первым, потом раздел ее. Она волновалась: он запретил ей брать с собой купальник и даже надевать нижнее белье. Только спортивный трикотажный сарафан. Макс говорил очень тихо, но его было прекрасно слышно с личной дистанции:

— Не бойся, даже если нас увидят, то близко не подойдут.

Он шел к воде, ведя Наташу за руку. А она — следом за ним, дрожа всем телом. Было холодно, но точно не от утренней температуры воздуха, а от волнения. А вода казалась совершенно ледяной — настолько, что Наташу вообще кинуло в жар: ощущение воды всем телом вызывало вполне эротические ассоциации. Еще глубже — и Наташа захлебнется, а Максу только по грудь. Он поднял ее на руки и вместе с ней зашел в воду по плечи.

Почти не разговаривали. Наташа, как обезьянка, оплела его тело руками и ногами — она и так весит не много, а под водой так и совсем легкая, как пушинка, и Максу не тяжело ее держать. Целовались — и согревались — с каждой секундой все больше.

— Почему ты боишься такой позы? — спросил он вполголоса, и эхо разнеслось, казалось, до горизонта.

Наташино сердце заколотилось так, что Максим это отчетливо чувствовал. Даже двадцать один градус воды уже не охлаждал.

— А больно не будет? — уточнила она с опаской. — Все-таки вода…

— Я осторожно.

Больно не было. Видимо, организм Наташин был возбужден гораздо больше, чем разум. Но разум быстро сдался в первые же секунды близости. И стыд отступил, и скромность, и комплексы, и предрассудки… Занимались любовью и стоя в воде, и лежа в прибое, и в тех позах, какие Наташа всегда любила, и в тех, в каких всегда стеснялась. Почему-то в море — это совсем не то, что в постели. Хотя солнце уже показалось из-за гор, и стало очень светло, и Макс наверняка видит ее тело во всех подробностях — и эта мысль только радует! Словно, окутанная морем, просыпается чувственность, дремавшая все это время где-то в подсознании. И как приятно плескать эту спокойную воду! И разрывать своими бесстыжими стонами всю вековую безмятежность!

Потом вылезли на сушу — вдвоем на один расстеленный узкий полотенчик. Макс сверху. После девяти утра на пляж начали подтягиваться посетители. Видимо, отдыхающих в Сочи уже так много, что они есть даже в такой никому не известной глуши. Наташа нервничала, а Макс только прикрывал ладонями ее грудь, если кто-то начинал маячить в радиусе видимости.

— Не бойся! — убеждал он ее уверенно. — Даже если глянут издалека, ничего страшного. Представь: два голых тела, одно на другом… Да все посторонние будут шарахаться от нас подальше! Это дикий пляж, мы, нудисты, забрели в укромный уголок… — и смеялся: — Ну, подумаешь, арестуют нас на пятнадцать суток!

— Интересный ты человек, Макс! — улыбалась Наташа. — Я люблю тебя.

— И я тебя тоже. Ты очень смелая. Мне понравилось. Я бы хотел, чтобы так было и дома.

— Будет, — пообещала девушка. — Ты прекрасный педагог.

* * *

Весь внутренний декор клуба Наташа оформляла наравне с дизайнером. За две недели до открытия дали рекламу на радио и добавили вывеску с этой информацией на стену со стороны главной дороги. Наташа очень хотела выступать на открытии, и Макс, в целом, не возражал. Только, честно говоря, почему-то сомневался в ней. И вроде знает, что у нее есть опыт работы в развлекательных учреждениях, и талант, и стремление к публичности. Вот и предложил ей прийти к нему в кабинет и официально устроиться на работу.