Работа над ошибками

— Я люблю Вашу дочь, — говорил он Жене тихо на ухо, и его шепот, разбавленный строительной акустикой, звучал просто магически. — Я ее люблю, Женя. И мне интересно все, что ее касается. Я хочу узнать все: ее происхождение, ее характер, судьбы ее родителей, даже если их больше двух. Понимаете, Женя? Это касается моей девушки, и мне интересна любая мелочь, а уж такие детали — тем более. И я стремлюсь просто знать. Я не хочу вмешиваться! Я не буду вмешиваться. Успокойтесь. Доверяйте мне.

Евгения слегка отстранилась от Максима. Он не очень высокий, и она с легкостью видела его глаза, смотрящие прямо, открыто. Нет, он не подведет ее. Она зажмурилась, словно отгораживаясь от неприятных переживаний, всхлипнула несколько раз по инерции и для проверки надежности этого человека, уточнила:

— А той женщине, Лидии, Вы о Наташе не рассказали?

— Нет.

— Почему?

Макс пожал плечами.

Двое рабочих из коридора кричали: «Хозяин!» Они уже повесили вывеску, даже подключали, проверяли, как она светится. Максим ушел с ними принимать работу, а Женя направилась в кабинет, где есть окна, где светло. Надо привести себя в порядок, подправить макияж.

В темном зале было так прохладно, а на улице лето. Здание снаружи уже выглядит полностью готовым. Бежевый с кварцевыми блестками фасад смотрит прямо на улицу Горького, призывно кокетничая изящной яркой вывеской ««ЭГО» Ночной клуб» и такой же изящной лестницей под зеленый мрамор с элегантными металлическими поручнями. Осталось только вымыть ступеньки. Если с верхней площадки лестницы протянуть руку, то, кажется, можно дотянуться до окна директорского кабинета. На стекле уже прилеплена сигнализационная заклепка.

Завтра все школьники страны пишут экзаменационное сочинение. А послезавтра обещала приехать Наташа. От Лидии Максим спрятался под предлогом того, что жена у него очень ревнивая, и пробудет она в Сочи аж до сентября. У Лиды, может, и небольшой опыт по части мужчин, но эту отговорку она расценила как нежелание больше дружить.

Максим подвез Евгению до дома.

— Вы такой страшный человек, Максим, — сказала она на прощание. — Вы можете одним своим словом непредсказуемо перевернуть жизни трех людей. Вы можете пройтись по головам ради своего развлечения… Что Вы, по всей видимости, и делаете…

Максим поймал за руку тещу, готовую выскочить из машины и прятаться в своей берлоге.

— Я ничего никому из них не скажу. Я Вам обещаю. Считайте, что про Лидию знаете только Вы. Решайте сами, не бойтесь, все зависит только от Вас.

* * *

Максим проснулся в пять утра. Непривычно, когда с тобой в постели есть кто-то еще. Уже непривычно. За окном отчетливо высвечивались утренние сумерки. Прохладно. Лето. Максим сел в кровати и долго еще вслушивался в глубокую городскую тишину, разбавленную только звуками природы. Утро. Начало. Как хорошо, когда с тобой в постели есть кто-то еще!

Максим гладил Наташу по голове, по мягоньким бархатным волосам, нежно, слегка прикасаясь. С каждой минутой становилось все светлее, и Максим видел ее все разборчивее. Легкая занавеска слегка колыхалась от свежего ветерка в распахнутой створке, и от того же ветерка ёжилась Наташка, сквозь сон натягивая одеяло себе на ушки. Мерзлюка.

Сутки в поезде — и ей ужасно хотелось в душ. Купались вместе: Наташа не желала расставаться с Максимом ни на минуту. Она странная. За эти четыре с половиной месяца словно прожила целую жизнь — столько мудрости и опыта в ней чувствовалось. Теперь даже Макс не мог с уверенностью сказать, кто из них старше.

— Ты сможешь дать мне тысяч пять на одежду? — спрашивала она неохотно. — У меня сейчас очень туго с деньгами.

— Конечно, зайка. Работа не ладится?

— Клуб, где мы работали с группой, навернулся… Я подыскала другое место, и там мы благополучно проработали три месяца. Бесплатно. Нас кинули. Так мы и распались… — вздыхала. — Теперь я только в ресторане работаю. Поем ерунду всякую: Киркорова, Валерию… В общем, то, что и без нас поют повсюду.

— Никакого самовыражения, да? — догадался Макс.

Наташа поджала губы. Чуть не плакала.

— Да, — ответила она. — Простая жизнь. Такая, какая есть.

А потом сидели вместе на кровати, обнимались.

— Может, мне не надо было уезжать отсюда? — бормотала она, разглядывая плечи Максима и иногда смело заглядывая ему в лицо. — Мне так тебя не хватало! Правда! Не знаю, насколько ты мне сейчас поверишь после двух лет моей учебы, но я очень скучала по тебе.

— Тебе же нравилось там учиться.

— Мне и сейчас нравится. Просто это зря. Ничего из меня не выйдет.

Наташа опустила глазки — это было глубоко личное. Макс улыбнулся:

— Так, так, так! Что случилось, малышка? — и обнял ее покрепче, прижав к груди, как младенца-Катьку когда-то. — Что с тобой?

— Куча кастингов, и ни одной захудалой роли! — выдохнула Наташа разочарованно. — Даже в этих «русских сериалах», которые штампуются пачками! А ведь у меня идеальная внешность: из меня можно сделать и принцессу, и ведьму! Неудачи выбивают меня из колеи, и на следующий раз у меня получается еще хуже. Руки опускаются.