Работа над ошибками

— Я у Наташи фотографии видела, — продолжала Женя, — вы там у кого-то дома что-то отмечали… Это еще было, когда Наташа классе в девятом училась. Потом, когда она к Вам жить ушла, я в ее комнате эти фотографии нашла… Этот мужчина тоже там был. Большой такой, крупный. Андрей его зовут?

Макс кивнул и, не отвлекаясь, ждал продолжения.

— Он придет?

— Очень на это рассчитываю, — подтвердил парень и, снова за руку ведя Женю в будущий зал, спросил с намеком: — Почему Вам так хочется, чтобы он был?

Женя растерялась. Она ожидала вопроса, почему она спрашивает, не знакома ли она с Андреем, еще какого угодно вопроса, но не такого конкретного. Нравственные принципы, привитые мамой с самого детства, не позволяли ей, замужней женщине, расспрашивать о других мужчинах. Но Женя так хочет быть современной!

— Вы знаете, он мне нравится, — призналась она, и ее голос чуть не сорвался от собственной смелости. — Еще с тех пор, как я на родительские собрания в школу ходила…

— А как же Леша? — спросил Максим доброжелательно, без обвинений и унижений.

— Леше все равно, — вздохнула женщина. — Мы с ним уже много лет просто соседи по квартире. Расскажите про Андрея! Что он за человек? Ему можно доверять?

— Он хороший человек, — улыбался Макс, и его голос эхом разлетался под четырехметровым потолком с выведенными на обзор кривыми проводками электричества. — Только не знаю, насколько он Вам пара. Но это уже Вам решать. Андрей очень простой, Вы сами сделаете выводы, и не ошибетесь. Могу только сказать, он совершенно не целеустремленный. Это меня в нем просто бесит! Зарабатывает копейки, живет с братом и его семьей. И носит свитера десятилетней давности.

— Ну, постоянство — это хорошо! — пошутила Евгения, слегка покраснев.

Ей явно было непривычно вести подобные разговоры, и Макс не стал навязываться. Хотя эта новая сплетня еще долго не давала ему покоя. Но, раз уж между ними возникла такая раскованность, откровенность, то и Макс решил поднять вопрос, который волновал и его.

— А Вы знаете имя Наташиной настоящей матери? — поинтересовался он у своей тещи.

— Не знаю, — огрызнулась та. Похоже, это больная тема.

— Не Лидия, случайно? — подступился мужчина робко.

— Я не знаю!

— Скажите, Женя… А… Наташа родилась второго мая? Или двадцатого, как написано в ее паспорте?

На Женины глаза набежали слезы: она четко осознала, что ход этой истории уже необратим. Только смотрела Максиму в глаза, изредка отворачиваясь вздохнуть и набраться сил, и снова поднимала на него взгляд. В этом зале нет окон, и все освещение только от переносного прожектора строителей, который валяется на полу и ярко слепит Женино лицо. Освещение снизу, как правило, не украшает людей. Женя повернулась спиной к лампе и к Максиму.

— Мы добавили нолик. Дату надо было поменять, иначе соседи бы все поняли. И мы просто добавили нолик… — она укусила себя за губу, чтобы не расплакаться: все поняла. Но спросила: — Откуда Вы это знаете?

— Лидия учится со мной в аспирантуре, на той же специальности, на том же курсе, — объяснил Макс. — Мы подружились, а однажды разговорились под вино, и она рассказала мне историю, очень похожую на ту, которую Вы мне рассказывали о Наташином рождении. Да, кстати, она называла свою брошенную дочку Эвелинкой, и у меня сомнений не осталось. Сочи — маленький город.

Женя повернула к нему голову, терпеливо, но тихо, едва различимо, спросила:

— Наташа уже знает?

— Нет, — спокойно покачал Максим головой.

— Я всегда этого так боялась! — воскликнула женщина. — Бросили ребенка в Сочи, в Сочи удочерили… Чего еще было ожидать? — тут же принялась рыться дрожащими руками в сумочке и вскоре все же выудила оттуда носовой платочек. Протерла слегка поплывшую тушь. Макс подошел и утешающее приобнял ее за плечи, и женщина тут же простонала: — Максим, не отбирайте у меня дочь! Это все, что у меня есть!

Слезы хлынули уже совсем неудержимо, и Женя зарылась в его объятия, не дожидаясь взаимности.

— Мне шестнадцать лет понадобилось, чтобы полюбить ее! — выла Женя, пытаясь прервать рыдания, чтобы высказаться. — Она самый близкий мой человечек! Несмотря ни на что! Я ей все простила! — ссылалась Женя на что-то, чего Максим еще не знает. — Это мой ребенок, Максим, понимаете? Вы же знаете, что такое ребенок! Не отбирайте у меня Наташу!

— Успокойтесь! — просил Максим тихо. Также всегда успокаивает Катюшку: голосом и нежными поглаживаниями. — Я Вам не враг. Успокойтесь. Я не собираюсь ей об этом рассказывать.

— Тогда зачем Вы вообще лезете в эту историю? — не сдержалась Евгения.

Да, действительно, — зачем? Зачем выпытал это признание у Лидии? Зачем рассказал сейчас Евгении? Зачем он причиняет боль другим людям? Зачем делает то, что ему хочется, наплевав на остальных? Затем, что эгоист, всегда таким был и навсегда таким останется.