Пылающий символ. Том 2

— Увы… Не могу.

— Почему? — полюбопытствовал Ибрагим Ядигар, который тоже был здесь.

— Посылку из рук выроню.

— Дайте сюда! — Таскиран переложил пистолет в левую руку и забрал коробку. — Что в ней? И чтоб как на духу!

— А вы разве не знаете?

— Не валяйте дурака! — Таскиран заглянул в раскрытый паспорт, который все еще лежал перед испуганной служащей, и зло процедил: — По чужому документу! — Он перевел взгляд на девушку: — А вы куда смотрели?! А?!

— Хватит! — прикрикнул Богдан. — Хватит ее отчитывать!

— Так что здесь находится? — Ядигар забрал у патрона посылку, поставил ее на стол и поманил пальцем двух пожилых служащих: — Будете понятыми!

Позаимствовав нож, он вскрыл коробку и вытащил из нее два свертка в пузырчатой упаковке.

— Что здесь?! — грозно повторил Таскиран.

— Пергаментные свитки, — сказал Богдан.

— Те, что перевозил Лука Тотти?

— Те самые.

— Значит, они не похищены?

— Как видите.

— Как свитки оказались в Стамбуле?

— Лука Тотти переслал их сюда из Сельчука.

— По вашему распоряжению?

— Да.

— Почему не рассказали об этом мне? — спросил Таскиран.

— А должен был? — язвительно осведомился Богдан. — Свитки мои. При чем же здесь вы?

— Теперь они переходят в собственность Турецкого государства, — торжественно провозгласил Ибрагим Ядигар.

— Позвольте! — энергично возразила Нинель Николаевна. — Эти тексты принадлежат всему христианскому сообществу, поскольку были написаны канонизированной христианской святой!

— Кем-кем? — уточнил Ядигар.

— Святой Равноапостольной царицей Еленой. И что немаловажно, письма адресованы ее сыну Константину, тоже святому.

— Вы трое совершили преступление, используя подложные документы. Вас отвезут в полицейский участок, а свитки реквизируют, — заключил Айзак Таскиран.

— Прошу! — взмолилась профессорша. — Позвольте мне на них взглянуть!

— Зачем это вам?

— Я не перевела фрагмент. А для меня это архиважно!

— Ага… Так вы, значит, сообщница?

— Я — ученый! — воскликнула Нинель Николаевна, и неожиданно это возымело эффект.

— Ну хорошо, — немного помолчав, сказал Таскиран. — Даю вам тридцать минут, можете поработать. Но только здесь, в нашем присутствии.

Не медля ни единой минуты, Нинель Николаевна вспорола упаковку, развернула один, а затем и второй свиток:

— Вот он!

Она достала телефон и сфотографировала текст. Потом стала разбирать слова в свитке или, увеличивая снимок до максимального разрешения, в телефоне.

Элина глядела на потемневшие, заляпанные пятнами воска пергаменты, и в ее мозгу не укладывалось, что они прошли через тысячелетия, а теперь лежат здесь, в почтовом отделении Стамбула, на столе, где заполняют квитанции. Невероятным было и то, что когда-то их касались руки Святой Елены и это она выводила на пергаменте угловатые буквы. Узнать, о чем писала Елена сыну, — вот чего хотелось Элине больше всего.

Скучающий Таскиран поглядывал на время, и когда оговоренные полчаса истекли, сделал предупреждающий знак Ибрагиму Ядигару: дадим еще несколько минут.

Этого дополнительного времени профессорше хватило с лихвой. Закончив набирать в телефоне текст, она вопросительно посмотрела на Богдана.

Однако Таскиран упредил болгарина:

— Читайте вслух и при нас!

— «Аве, Константин…» — Нинель Николаевна подняла глаза и пояснила: — То есть здравствуй.

— Давайте дальше.

Она продолжила читать:

— «В поместье пришла ужасная весть о твоей битве со львами. Насколько тяжелы твои раны? Тебе следует как можно скорее покинуть Никомедию. Двор Галерия — опасное для тебя место. Езжай в мансио и, если не застанешь Теодора, знай, где отыскать тайник. В кузнице есть воздушный колодец. На дне, в боковой кладке, увидишь большой камень. Нажми на него, и тебе откроется комната. В ней ты найдешь мешки с монетами. Возьми только часть, больше тебе не увезти. Священная Чаша Иисуса пусть остается в тайнике до лучших времен…»

На этих словах все переглянулись: Элина с Богданом и Ядигар с Таскираном.

— Правильно ли я понимаю… — заговорил следователь, но Нинель Николаевна его оборвала:

— Этого я не знаю!

— Читайте дальше! — прикрикнул Ядигар.

— Но-но! Повежливее! — так же требовательно приструнила его профессорша, после чего продолжила читать текст:

— «Там же увидишь список с именами христианских епископов западных городов и письма Давида с просьбой о помощи. Ты некрещеный, но христиане тебе помогут…»

— Место! Точное место тайника не указано?! — Богдан, как и Ядигар, потерял над собой контроль, но Элина их успокоила:

— В Дрепане, в кузнице отцовского мансио, где родилась Елена.

— Да там же площади в три гектара! Ты сама это видела! — заорал болгарин.

— Брось валять дурака! Собрался тайник искать? Да это же глупо!

Разумное замечание Элины всех отрезвило, и Нинель Николаевна смогла дочитать письмо:

— «Также сообщаю, что епископа Иосифа распяли за то, что он не отрекся от христианской веры. В пассусе[53] от входа в кузницу Теодор установил памятную стеллу с именем нашего друга. Помни и всегда рассчитывай на меня. Да пребудет с тобой Господь наш Иисус. Любящая тебя Елена».

— Невероятно! — вырвалось у Элины.