Пылающий берег

Ее стали передавать вперед над головами мужчин, как какую-нибудь куклу. Она потеряла шарф и одну из туфель.

— Здесь Солнышко, пропустите ее!

Сантэн рыдала, когда ее передавали из рук в руки; крепкие пальцы сжимали ее, иногда даже до боли, но она быстро продвигалась вперед.

В конце трапа ее подхватили другие руки и вытащили на открытую палубу. Снаружи было темно, ветер тут же взметнул волосы Сантэн и прижал юбку к ее ногам. Палуба сильно кренилась, а когда Сантэн ступила на нее, та дрогнула еще сильнее, и девушка ударилась о стойку с такой силой, что вскрикнула.

Внезапно она вспомнила о тех беспомощных молодых людях, что остались внизу, на палубе «С».

«Мне бы следовало попытаться помочь им», — подумала она.

Тут же ей на ум пришла Анна. Неуверенно, в растерянности она оглянулась. Мужчины все еще поднимались по трапу на палубу. Не представлялось возможным идти против этого течения, и Сантэн поняла, что у нее просто нет таких сил, которые нужны для помощи любому, кто не способен ходить сам.

Вокруг нее офицеры пытались наладить хоть какой-то порядок, но большинство мужчин, которые стоически выдерживали ад окопов, оказались до безумия напуганы мыслью о том, что могут остаться на тонущем корабле, — их лица исказились, а глаза переполнял звериный ужас. Но были и такие, кто вытаскивал наверх беспомощных и слепых и вел их к спасательным шлюпкам.

Цепляясь за опорную стойку, Сантэн разрывалась между страхом за себя и ужасом при мыслях о сотнях мужчин внизу — о тех, кто, как она знала, сами никогда не смогли бы подняться на верхнюю палубу. Потом корабль под ней громыхнул и застонал в агонии, воздух вырвался из дыр ниже ватерлинии с ревом морского чудовища, и этот звук отрезвил Сантэн.

«Мое дитя, — подумала она. — Я должна спасти его, все остальное не имеет значения… только мое дитя!»

— Солнышко!

Один из офицеров увидел ее, скользнул к ней по накренившейся палубе и обхватил рукой.

— Вы должны спуститься в шлюпку — корабль может уйти под воду в любое мгновение.

Свободной рукой он сорвал с себя спасательный жилет и поднял над головой Сантэн.

— Но что случилось? — выдохнула она, когда он завязывал тесемки жилета под ее подбородком и на груди.

— Нас торпедировали. Идемте.

Он потащил ее за собой к поручням, потому что иначе невозможно было удержаться на сильно накренившейся палубе.

— Вон та шлюпка! Посадим вас в нее.

Прямо перед ними переполненная спасательная шлюпка отчаянно раскачивалась на шлюпбалке, какой-то офицер выкрикивал приказы, пока матросы старались разобраться с перепутавшимся такелажем.

Посмотрев вниз, Сантэн увидела черную воду, бурлившую и пенившуюся; ветер бросил волосы ей в лицо, наполовину ослепив.

Потом откуда-то из черноты на них упал широкий луч белого света, и они вскинули руки, закрываясь от его жестокого сияния.

— Субмарина! — крикнул офицер, державший Сантэн. — Эти свиньи торжествуют, рады бойне!

Луч оставил их и скользнул по корпусу корабля.

— Скорее, Солнышко!

Он подтащил девушку вплотную к поручням, но в этот миг канаты оборвались у носа шлюпки, и ее живой груз с пронзительными криками посыпался в бурную воду внизу.

С новым громким хлопком воздуха, который вырвался из подводных ран корабля, «Замок Протея» еще сильнее наклонился вперед, под уже невозможным углом, и Сантэн с офицером заскользили по палубе, вместе ударившись о поручни.

Безжалостный луч белого света двигался от одного конца корабля до другого; проходя над ними, луч ослепил их, и ночь словно стала еще чернее и страшнее, чем раньше.

— Свиньи! Кровожадные свиньи!

Голос офицера стал хриплым от ярости.

— Надо прыгать! — крикнула ему Сантэн. — Надо убираться отсюда!

Когда первая торпеда ударила по кораблю, Анна сидела в каюте перед туалетным столиком. Она тоже провела весь день на палубе «С», занимаясь работой, и ушла только для того, чтобы помочь Сантэн переодеться к ужину. Она ждала девушку в ее каюте и уже слегка сердилась из-за того, что той до сих пор нет.

— Это дитя совершенно не имеет представления о времени, — бормотала она.

Женщина приготовила чистое белье для своей подопечной, а потом занялась собственным туалетом.

Первый взрыв сбросил Анну с табурета, она ударилась затылком об угол кровати. И лежала, ошеломленная, пока новые удары сотрясали корабль, а потом стало темно. Анна поднялась на колени, когда оглушительно зазвенели колокола, и заставила себя начать действия по сигналу тревоги, которые они выполняли почти каждый день с тех пор, как вышли из Кале.

— Спасательный жилет!

Она пошарила под кроватью, вытащила неуклюжую конструкцию и надела ее через голову, а потом поползла к двери. Свет вдруг снова вспыхнул; она встала и прислонилась к переборке, чтобы потереть шишку на затылке.

Наконец к ней вернулся здравый смысл, и она подумала о Сантэн.

— Мое дитя!

Она двинулась к двери, но корабль накренился под ней. Анну снова бросило к туалетному столу, и в то же самое мгновение шкатулка Сантэн слетела со стола и упала бы, но Анна инстинктивно подхватила ее и прижала к груди.