Пылающий берег

— Ты не понимаешь, женщина! Пока мы здесь стоим и говорим, наши союзники стремительно движутся вперед, поглощая немецкую линию фронта…

— Я понимаю, что корову пора покормить, а подвал — почистить.

— И это в тот момент, когда мимо меня проходит история!

Граф не слишком учтиво капитулировал и, что-то бормоча, спустился в подвал.

Потом орудия заговорили снова, и оконные стекла задребезжали в рамах. Граф выскочил из погреба и вышел во двор.

— Что там происходит, папа?

— Это смертельные судороги немецкой армии, — решил граф. — Агония умирающего гиганта. Но не беспокойся, малышка, британцы скоро блокируют их позиции. Нам нечего бояться.

Гром орудий все нарастал; британцы снова открыли заградительный огонь при виде разрушений, причиненных контратакой германских частей.

— Похоже на прошлое лето…

Сантэн, полная дурных предчувствий, смотрела на четкую линию меловых холмов на горизонте. Они слегка расплывались перед ее глазами, окутанные пороховым дымом.

— Мы должны сделать для них что сможем, — сказала она Анне.

— Мы должны подумать о себе, — возразила Анна. — Мы пока что живы, и мы не можем…

— Анна, мы зря теряем время.

По настоянию Сантэн они сварили четыре больших медных котла супа из репы, сухих бобов и картофеля, приправив его костями окорока. Они израсходовали непомерно большую часть своих запасов муки, чтобы печь все новые и новые буханки хлеба, а потом погрузили все это в небольшую ручную тележку и покатили ее по аллее к главной дороге.

Сантэн отчетливо помнила то, что происходило прошлым летом, но увиденное теперь потрясло ее заново.

Дорога была забита от одной живой изгороди до противоположной, военные потоки текли по ней в обе стороны, сталкиваясь и перемешиваясь, потом снова разделяясь.

Со стороны холмов двигались человеческие обломки, искалеченные и окровавленные; они набились в медленно тащившиеся фургоны полевых госпиталей, в запряженные лошадьми телеги и подводы, или хромали на самодельных костылях, или повисли на плечах более крепких товарищей, или держались за борта переполненных фургонов…

В противоположном направлении шли резервные части — они спешили поддержать тех, кто пытался выстоять перед немецким нападением. Шли они длинными колоннами, уже уставшие от веса снаряжения, и даже не смотрели на жалкие остатки битвы, к которой вскоре должны были присоединиться. Они просто шли, глядя себе под ноги, и останавливались, когда дорога впереди оказывалась перекрытой, стояли с коровьим терпением, а двигались дальше тогда, когда стоявший впереди человек делал шаг.

Слегка опомнившись, Сантэн помогла Анне подтащить тележку к краю дороги, а потом, когда Анна начала черпать суп и наливать его в кружки, девушка протягивала его вместе с толстыми ломтями свежего хлеба измученным и страдающим солдатам, проходившим мимо нее.

Конечно, супа было мало, Сантэн могла накормить разве что одного из сотни. Те, кого она выбирала как самых измученных, залпом проглатывали и суп, и хлеб.

— Благослови вас Господь, мисс, — бормотали они и тащились дальше.

— Ты посмотри в их глаза, Анна, — прошептала Сантэн, подавая Анне кружку, чтобы та снова наполнила ее супом. — Они уже заглянули за край могилы…

— Хватит этих глупых фантазий, — выбранила ее Анна. — У тебя снова начнутся кошмары.

— Ни один кошмар не может быть хуже этого, — тихо ответила Сантэн. — Посмотри на вон того!

Глаза этого солдата были выбиты шрапнелью, пустые глазницы перевязаны окровавленными тряпками. Он шел за другим солдатом, у которого обе раненые руки были привязаны к груди. Слепой держался за его ремень и, спотыкаясь на неровной и скользкой дороге, почти валил поводыря с ног.

Сантэн вывела их из потока и поднесла кружку к губам безрукого солдата.

— Хорошая вы девушка, — прошептал он. — А сигаретка у вас найдется?

— Нет, к сожалению…

Она покачала головой и повернулась, чтобы поправить повязки на глазах второго солдата. Она мельком увидела то, что находилось под ними, и ее желудок судорожно сжался, а руки дрогнули.

— По голосу вы вроде как очень молоденькая и хорошенькая… — Слепой был примерно того же возраста, что и Майкл; и у него тоже были густые темные волосы, только слипшиеся от высохшей крови.

— Да, Фред, она очень хорошенькая! — Товарищ помог слепому снова встать на ноги. — Нам лучше идти дальше, мисс.

— Что там происходит? — спросила Сантэн.

— Чистый ад, вот что.

— А фронт удержат?

— Никто этого не знает, мисс.

Двоих несчастных снова унес медленный поток горестей.

Суп и хлеб вскоре закончились; Сантэн с Анной покатили тележку назад к особняку, чтобы приготовить еще. Помня просьбу раненого солдата, Сантэн совершила налет на буфет в оружейной комнате, где граф держал свои запасы табака; и когда они с Анной вернулись на свой пост в конце аллеи, она уже смогла дать нескольким солдатам небольшое дополнительное утешение.

— Как мало мы можем сделать! — жаловалась она.

— Мы делаем все, на что способны, — напомнила ей Анна. — Нет смысла горевать о невозможном.