Пылающий берег

— Вы просто героиня! Я напишу записку… — Из нагрудного кармана он достал блокнот и нацарапал в нем коротенький текст. — Спросите майора Синклера. — Он вырвал листок из блокнота и сложил его. — Госпиталь расположен в коттеджах.

— Да, я знаю. А вы кто? Что мне сказать, кто меня послал?

После недавней практики английские слова гораздо легче слетали с губ девушки.

— Простите, мадемуазель… у меня просто не было шанса представиться раньше. Я Кларк, капитан Роберт Кларк, но все зовут меня Бобби.

Нюаж как будто почуял важность миссии и полетел во весь опор, выбрасывая из-под копыт комья грязи; они промчались через поле и между виноградниками. Улицы деревни были заполнены людьми и машинами, в госпитале, устроенном в ряде коттеджей, царил хаос.

Офицер, на поиски которого отправилась Сантэн, оказался крупным мужчиной с медвежьими руками и густыми седыми волосами, упавшими ему на лоб, когда он наклонился над солдатом, которого оперировал.

— Черт побери, где Бобби? — резко спросил он, не оглядываясь на Сантэн.

Он полностью сосредоточился на аккуратных швах, которые накладывал на глубокую рану на спине солдата. Когда он натянул нить и завязал узел, красная плоть выпучилась холмиком, и Сантэн чуть не вырвало, но она поспешила объяснить, в чем дело.

— Ладно, — отозвался врач, — скажите Бобби: я отправлю что смогу, но нам и самим всего не хватает.

Санитары сняли пациента со стола, и на его место сразу положили юношу, чьи внутренности висели снаружи спутанным комом.

— Но я не могу дать ему людей. Идите и скажите ему.

Солдат дергался и извивался, когда хирург начал укладывать желудок обратно в его живот.

— Если вы дадите мне медикаменты, я могу сама их отвезти, — стояла на своем Сантэн.

Врач покосился на нее и вроде как улыбнулся.

— А вы не из тех, кто сразу сдается, — проворчал он. — Ладно, поговорите вон с ним.

Он скальпелем показал через комнату, полную людей, на нужного человека.

— Скажите, что это я вас к нему послал, и удачи вам, юная леди.

— И вам тоже, доктор.

— Видит Бог, мы все в ней очень нуждаемся, — согласился хирург и вернулся к работе.

На обратном пути Сантэн точно так же гнала коня, а затем просто бросила его в стойле. Войдя во двор, она увидела, что там стоят еще три санитарные машины; шоферы вытаскивали из них груз — раненых и умирающих солдат. Сантэн пробежала мимо них в дом, неся на плече тяжелый вещевой мешок, и в изумлении остановилась в дверях большой гостиной.

Все матрасы были заняты, часть раненых лежала прямо на полу или сидела у обшитых панелями стен. Бобби Кларк зажег все до единой свечи в серебряных канделябрах в центре большого позолоченного обеденного стола и оперировал при их свете.

Он оглянулся и увидел Сантэн.

— Вы принесли хлороформ? — крикнул он.

Она не сразу ответила, застыв в дверях, потому что в гостиной уже отчаянно воняло. Тяжелый запах крови смешивался с дурным запахом тел и одежды людей, которые долгое время провели в окопах, где рядом с ними лежали разлагающиеся трупы людей, исходивших ядовитым потом страха и боли…

— Вы принесли? — нетерпеливо повторил вопрос врач, и Сантэн заставила себя шагнуть вперед.

— Они не могут никого прислать вам в помощь.

— Придется вам самой этим заняться. Встаньте здесь, сбоку от меня, — приказал хирург. — Теперь держите здесь…

Для Сантэн все очень быстро превратилось в некую размытую смесь ужаса, крови и работы, истощавшей ее физически и душевно. Для отдыха не было времени, его едва хватало на то, чтобы наскоро проглотить чашку кофе и один из сэндвичей, которые Анна готовила в кухне. Как только Сантэн начинала верить, что увидела и пережила уже столько, что теперь ее ничем не потрясти, как сразу должно было случиться нечто еще более ужасное.

Она стояла рядом с Бобби Кларком, когда он резал мышцы на бедре какого-то человека, перевязывая каждый кровеносный сосуд, до которого доходила очередь. Когда обнажилась белая бедренная кость и хирург взял блестящую серебряную медицинскую пилу, Сантэн показалось, что она вот-вот потеряет сознание от издаваемых этой пилой звуков, — словно какой-то плотник пилил очень твердую доску…

— Уберите! — приказал Бобби.

Ей пришлось через силу прикоснуться к отрезанной конечности. Сантэн тихо вскрикнула и отшатнулась, когда нога шевельнулась под ее пальцами.

— Не теряйте времени! — рявкнул Бобби.

И она взяла это в руки; плоть была еще теплой и на удивление тяжелой.

«Ну, теперь точно нет ничего такого, на что я не осмелилась бы», — осознала Сантэн, унося ногу.

Наконец она дошла до такой степени утомления, что даже Бобби понял: ей больше не устоять на ногах.

— Идите прилягте где-нибудь, — велел он.