Пылающий берег

Схватка кончилась, Сантен лежала, тяжело дыша, но сразу вслед за первой последовала новая.

— О-о, Х-ани, держи меня за руку, пожалуйста! Пожалуйста!

Внутри что-то разорвалось, хлынула горячая жидкость, струйками стекая по ногам.

— Скоро, уже скоро, — уверяла старуха, но Сантен только коротко всхлипнула.

— Ну, ну, — бормотала Х-ани, усаживая ее, но она снова повалилась на спину.

— Он идет, Х-ани.

— Вставай! — велела бушменка. — Ты должна помочь ему. Вставай. Ты не можешь помочь малышу, если будешь лежать на спине!

И заставила Сантен сесть на корточки и широко раздвинуть колени, словно той надо было помочиться.

— Держись за дерево, чтобы не упасть. Вот так! — Она прижала ее руки к шершавой коре дерева, и Сантен, стеная, прислонилась головой к стволу.

— Ну, давай же! — Х-ани склонилась возле нее, обвив тело своими топкими, проворными руками.

— О-о, Х-ани! — Крик Сантен взлетел к небу.

— Давай! Я помогу тебе вытолкнуть его. — Старуха обняла еще крепче, и Сантен невольно привстала чуть ниже. — Тужься, Нэм Чайлд, сильнее! Сильнее! Тужься! — уговаривала Х-ани, чувствуя, как напряглись ее мышцы.

Но внутри что-то не пускало, как стена. Вцепившись в дерево, Сантен напряглась еще больше и издала стон, похожий на крик зверя. Препятствие чуть отодвинулось, но потом возникло опять.

— Х-ани! — кричала Сантен, и тоненькие руки сомкнулись вокруг нее; бушменка тоже причитала, напрягаясь вместе с ней. Сантен вдруг почувствовала, как в нее вливаются новые силы, словно электрический ток побежал по старенькому телу Х-ани и оно передало свои заряды.

— Еще разок, Нэм Чайлд! Он уже совсем близко, совсем близко. Ну же! Тужься сильнее, Нэм Чайлд.

Сантен напряглась из последних сил, стиснув рот и заскрипев зубами так, что, казалось, глаза выскочат из орбит. И тогда внутри что-то порвалось, обжигая пронзительной болью. Но у Сантен хватило сил еще на один судорожный выдох. Ребенок вдруг двинулся, резко толкнулся. Освобождая Сантен, из нее выскользнуло нечто огромное и невероятно тяжелое, и в ту же секунду Х-ани протянула руки, чтобы принять его и защитить.

Боль тут же отпустила, хотя тело дрожало, как в лихорадке. Но она была пуста, божественно пуста, будто из нее вытащили все внутренности.

Х-ани больше не обнимала ее, и, чтобы не упасть, Сантен вцепилась руками в древесный ствол, дыша глубоко и хрипло, обливаясь холодным потом.

А потом почувствовала, как что-то горячее, мокрое, скользкое заворочалось между ног, и, устало отстранившись от ствола дерева, посмотрела вниз. Из нее по-прежнему клубком свисали какие-то блестящие окровавленные трубки; привязанный к этим трубкам, опутанный ими, в красноватой луже на шкуре антилопы лежал младенец.

Он был совсем маленький. Сантен удивилась, до чего он был маленький, но дергал ручками и ножками, хватаясь за воздух и пинаясь. Лицо младенца было повернуто в другую сторону, но на головке она рассмотрела плотную шапочку из мокрых, прилепившихся к черепу черных кудрей.

Из-за спины между ногами показались руки старой женщины, которые подняли ребенка и забрали его. Сантен охватило пронзительное чувство, будто ее лишили чего-то самого драгоценного, но она была слишком слаба, чтобы протестовать. Потом пуповина тихонько задергалась, и Х-ани вручила ей ребенка, — в тот же миг раздался яростный и нетерпеливый вопль, такой, что сразу проник в самое сердце.

Смех Х-ани присоединился к сердитому реву, никогда еще Сантен не слышала от нее звуков, исполненных такой невообразимой радости.

— О-о, ты только послушай его, Нэм Чайлд! Он ревет, как настоящий львенок!

Привстав на ватных ногах, Сантен неуверенно шагнула перед собой, хотя мешала свисавшая пуповина, по-прежнему связывавшая ее единой нитью с младенцем. Мокрый красный комочек, с плотно сжатыми припухшими веками, пронзительно и гневно кричал в руках у Х-ани, широко открыв свой розовый беззубый рот.

— Мальчик, а, Х-ани?

— О, да, конечно, мальчик.

Кончиком указательного пальца она пощекотала крошечный пенис новорожденного, который тут же напрягся, словно подчеркивая этим свое недовольство, и выпустил в воздух мощную, изогнутую струю мочи.

— Смотри! Смотри! — Х-ани чуть не зашлась от смеха. — Он писает на этот мир! Все духи этого места станут мне свидетелями, клянусь, что сегодня родился на свет настоящий лев.

И передала орущего мальчика матери.

— Вычисти ему глазки и нос.

Сантен, как кошка, стала вылизывать сыну его крошечные припухшие веки, ноздри и рот, не нуждаясь больше ни в каких инструкциях.

А потом Х-ани снова забрала ребенка, руки ее двигались, как у опытного и хорошо знакомого с предстоящей процедурой человека. Мягкими, но крепкими белыми нитями, вытянутыми с внутренней стороны коры монгонго, она перевязала пуповину и отрезала ее молниеносным движением костяного ножа. Затем обмотала конец пуповины листьями дикой айвы, обладающими лечебными свойствами, и вправила ее на место.

Сидя на промокшей шкуре, измазанная собственной кровью, Сантен наблюдала за Х-ани блестевшими от счастья глазами.