Пылающий берег

— Теперь мы должны приготовиться, чтобы спуститься в самое тайное из тайных мест. Ты согласна принять очищение, старая мать? — спросил он у жены, и было совершенно ясно, что это чисто формальный вопрос.

— Я согласна, старейший, — Х-ани тихонько хлопнула в ладоши, соглашаясь.

— Ты согласна принять очищение, Нэм Чайлд?

— Я согласна, старейший, — Сантен хлопнула руками, подражая Х-ани.

Тогда О-хва достал из мешочка на поясе рог животного. На верхушке рога было круглое отверстие, в него старик набил нарезанных корешков и трав, которые собрал накануне днем.

А потом голыми пальцами вытащил тлевший уголек из костра и, перекидывая с ладони на ладонь, чтобы не сжечь кожу, бросил в круглое отверстие. И стал дуть в рог. Тоненькая струйка голубоватого дыма потянулась из дырки, поднимаясь в неподвижный воздух по мере того, как внутри рога тлели душистые травы.

Как только «трубка» ровно задымила, О-хва поднялся на ноги и встал позади сидевших на корточках женщин. Приложив губы к отверстию, втянул в себя целый клуб дыма и выдохнул его на женщин. Дым был едким и страшно неприятным, отчего в горле у Сантен появился горьковатый привкус, и сразу защипало. Она запротестовала и попыталась встать, но Х-ани усадила ее снова. Между тем О-хва продолжал попыхивать трубкой, вдыхая и выдыхая дым. Спустя некоторое время девушке показалось, что дым не так уж и мешает. Расслабившись, она оперлась о Х-ани, и та обняла ее за плечи. Мало-помалу Сантен начала понимать, что чувствует себя изумительно хорошо. Во всем теле ощущалась такая легкость, что она, пожалуй, взлетела бы, как птичка, и парила бы в воздухе вместе с этими кольцами голубоватого дыма.

— Ах, Х-ани, мне так хорошо.

Казалось, что воздух вокруг нее искрится необыкновенной чистотой, зрение стало вдруг необычайно острым, словно она смотрела на мир сквозь увеличительное стекло и могла теперь видеть каждую расщелину и каждый уступ в окружавших скалах. Почудилось, что листочки на деревьях в роще сделаны из зеленых кристаллов, ибо солнечный свет отражался от них, сверкая неземным блеском.

Потом она поняла, что О-хва склонился перед ней, и улыбнулась ему, как во сне. Он протягивал ей что-то, держа это в обеих руках.

— Это для ребенка. — Голос долетал откуда-то издалека, отдаваясь в ушах гулким эхом. — Чтобы он родился на этом ковре. Об этом следовало позаботиться его отцу, но этого никак не может быть. Вот, держи, Нэм Чайлд, и роди на нем храброго сына.

О-хва наклонился и положил подарок ей на колени. Потребовалось несколько долгих секунд, прежде чем Сантен поняла, что это шкура антилопы, над которой охотник трудился столь долго и упорно. Она так осторожно развернула ее, словно боялась повредить. Шкура была выделана до такой степени тщательно, что была невероятно гибкой и мягкой, а на ощупь тонкой, как шелк, из-за чего хотелось гладить и гладить ее без конца.

— Спасибо, старейший. — Собственный голос казался Сантен чужим и звенящим.

— Это для ребенка, — повторил О-хва, продолжая потягивать свою трубку.

— Для ребенка, да, — кивнула она. Показалось, что голова существует у нее отдельно от тела. О-хва сделал легкий выдох, голубой дым окутал ей лицо, и Сантен совсем не противилась этому, наоборот — наклонилась вперед и заглянула в глаза старику. Зрачки у него сузились и превратились в две черные, как ночь, мерцающие точки, а радужная оболочка была цвета темного янтаря с черными линиями, веером расходившимися от зрачка. Эти зрачки гипнотизировали ее.

— Ради ребенка, пусть мир этого священного места войдет в твою душу, — говорил сквозь дым О-хва.

— Мир, — бормотала Сантен, чувствуя, как где-то в самой глубине ее существа воцаряются дивный, всепроникающий покой и тишина.

Время, пространство и белый солнечный свет перемешались и слились воедино. Центром вселенной была сейчас сама Сантен. Неясная улыбка блуждала на ее губах. Откуда-то издалека доносилось пение О-хва, и она начала тихонько покачиваться в ритм, ощущая, как кровь бьется в венах. Слышала, как внутри нее шевелится ребенок, свернувшись и поджав ножки, словно для молитвы, а потом произошло невозможное: почувствовала биение его крошечного сердечка, колотившегося, словно птичка в клетке. Чудо свершавшейся внутри нее жизни потрясло Сантен так, что она перестала слышать остальной мир.

— Мы пришли, чтобы очиститься, — продолжал петь О-хва. — Мы пришли, чтобы повиниться, мы пришли, чтобы искупить наши грехи…

Сантен почувствовала прикосновение худенькой хрупкой руки Х-ани и улыбнулась ей, медленно повернув голову, с любовью вглядываясь в старое милое лицо.

— Пора, Нэм Чайлд.

Сантен свернула шкуру антилопы, вскинув ее себе на плечо. Никаких усилий для этого не потребовалось, ибо девушка по-прежнему словно парила над землей, крепко ухватив Х-ани за руку.

Они подошли к проему сбоку холма. Хотя было темно, а спуск крутой, Сантен двинулась вперед с улыбкой на лице, не чувствуя жестких камней под ногами. Пологая часть оказалась короткой, а потом дорожка выпрямилась и открылась пещера, куда вошли вслед за О-хва.