Пыль Снов

Она торопливо собрала остатки вещей - почти всё было уже в трюме “Вечной Благодарности”. Скорген Кабан - Красавчик - более или менее успешно распоряжается на причале. Доплачивает сборы, протрезвляет команду, всё такое. Гостьи из Болкандо благополучно разместились в главной каюте; а если Аблала Сани не покажется ко времени отплытия, тем хуже для него. У дурня память хуже, чем у мотылька.

Наверное, он совсем сконфузится и попытается брести на острова пешком.

Она пристегнула к поясу рапиру, одела на плечо небольшой вещмешок и вышла, не заботясь запереть дверь - комната съемная, и к тому же дурак, который захочет ее обворовать, может забирать всё, особенно дурацкую урну.

Приятный и многообещающий бриз сопровождал ее к причалам. Шерк с удовольствием видела, ступив на сходни, что на судне кипит работа. Грузчики доставляли последние тюки с припасами, сгибаясь под градом язвительных комментариев выводка шлюх, бросивших на капитана уничтожающие взгляды. Вряд ли заслуженно, подумалось Шерк - она не конкурирует с ними уже несколько месяцев и вообще разве она сегодня не отбывает?

Шерк ступила на главную палубу. - Красавчик, откуда у тебя нос?

Старпом встал рядом. - Клюв рифового окуня, - сообщил он, - набитый ватой, чтобы впитывать жидкость. Капитан, я купил его на Приливном рынке.

Она покосилась. Ремешки, удерживавшие клюв, выглядели на редкость туго затянутыми. - Лучше ослабь на время, - посоветовала она, бросая мешок и упираясь руками в бока, чтобы надменно следить за матросами. - Аблалы нет?

- Пока нет.

- Что же. Я хочу воспользоваться попутным ветром.

- Хорошо, капитан. Великан на борту - дурной знак…

- Ничего подобного, - бросила она. - Он был отличным пиратом в прошлые дни, и никаких дурных знаков. - Кабан ревнует, это точно. Но его нос выглядит смехотворно. - Гони портовых крыс с корабля, отдавай концы.

- Слушаюсь, капитан.

Она проследила, как он ковыляет прочь, и сурово кивнула, когда Красавчик заорал в ухо подбежавшего матроса. Прошлась по носовой надстройке, поглядела на толпу у причала. Никакого Аблалы. - Идиот.

***

Капитан Рутан Гудд взял в конюшне лошадь и поехал на север по главной улице вдоль центрального канала. В толпе он не видел малазан - похоже, он мог был последним, оставшимся в городе. Это его вполне устраивало. Еще лучше было бы, если бы Тавора и Охотники за Костями снялись до его приезда, оставив Рутана позади.

Он никогда не хотел быть капитаном - ведь это означает слишком пристальное внимание людей. Будь у него выбор, Рутан Гудд прожил бы всю жизнь, не замечаемый никем. Ну, разве что иногда, подходящей женщиной. В последнее время он часто задумывался о дезертирстве. Будь он рядовым, так и произошло бы. Но бегство офицера… маги соединят усилия, а попасть в поле зрения мага - последнее, чего он желает. Разумеется, Тавора не задержит армию, поджидая его - но пара магов уже сейчас могут скакать на поиски. А кулак Блистиг разминает жалящий язык в предвкушении мига, когда к нему доставят Рутана.

В обычных обстоятельствах даже офицеру легче спрятаться в армии. Ни на что не вызывайся, ничего не советуй, на совещаниях стой в заднем ряду, а еще лучше - не ходи на них вообще. Почти все командные структуры имеют места для бесполезных офицеров, как на поле боя находится место бесполезным солдатам. “Возьмем тысячу солдат. Четыре сотни будут стоять и ничего не делать. Две сотни разбегутся, только дай шанс. Ее одна сотня ума лишится. Остаются три сотни, на которые можно рассчитывать. Ваша задача - разумно расположить эти три сотни, командуя тысячей”. Не малазанская доктрина. Он подозревал - слова какого-то тефтианского генерала. Не кореланца, это точно. Кореланцы просто оставят три сотни и казнят остальных.

“Седогривый? Не глупи, Рутан. Радуйся, что слышишь от него пять слов в год. Но к чему слова тому, кто и так светится? Сохрани тебя Худ в тепле, Седогривый”.

Так или иначе, Рутан готов считать себя в числе семисот бесполезных, паникующих и разбегающихся при первом лязге мечей. Однако до сих пор ему не подвернулась ни одна из этих возможностей. Схватки, в которых он участвовал - если подумать, довольно редко - заставляли бешеным волком биться за жизнь. Нет ничего хуже, чем быть замеченным кем-то, кто желает тебя убить - увидеть, как внезапно загораются глаза врага…

Капитан одернул себя. Впереди виднелись северные ворота.

Снова в армии. Конец мягким перинам и мягкой, хотя странно холодной женской плоти; конец вполне достойным (хотя горьковатым) летерийским винам. Конец сладкой возможности ничего не делать. Придется быть внимательным. Тут уж ничего не поделать.

“Ты велел пониже держать голову, Седогривый. Я пытаюсь. Но не работает. Хотя… что-то в твоих глазах подсказывало мне - ты не веришь, что сработает. У тебя же не работало”.

Рутан Гудд потянул за бороду, напоминая себе, что носит чужую личину. “Скажем прямо, старый друг: в нашем мире незаметны только мертвецы”.

***