Пыль грез. Том 1

Зато она никогда не станет прятаться под маской. Нет, она будет смотреть будущему прямо в лицо, ни в чем не раскаиваясь, но и свою вину не отрицая. Прими удар, как и все, но прими его достойно, не склоняя головы. Она не станет указывать пальцем и не станет хвататься за оружие, лишь бы кого-то наказать.

Хетан поняла, что смотрит на рваные раны в небе почти с гневом.

Ее муж хотел быть трусом. Ослабленный любовью к ней и их общим детям, он готов сломать себя, лишь бы спасти их. Он буквально просил ее позволения на это. Она была не готова к нему. Не поняла, что ему от нее нужно.

Вместо этого я задавала глупые вопросы, не осознавая, что каждым выбиваю почву у него из-под ног. Не видя, как раз за разом он падает. Дурацкие вопросы, эгоистичное желание нащупать твердую опору, прежде чем сделать выбор или принять решение.

Отказывая Тлену в трусости, она неосознанно загнала его в угол. Именно она, по сути, отправила мужа туда, в темноту, где он попытается напугать воинов истиной, хотя заранее знает, что ничего не вый– дет. Теперь это поняла и Хетан.

Что ж, мы хотели войны – мы ее получили.

И лишь наш Военный вождь знает, что нам не победить. Что это просто невозможно. Поведет ли он нас в бой с меньшим рвением? Ослабнет ли клинок в его руках?

Хетан задрала голову и с отчаянной, дикой гордостью показала изумрудным росчеркам свой оскал.

– Нет.

Они снова оказались в темноте, но спустя мгновение Сеток облегченно выдохнула. Огромная мутная луна подсвечивала зеленым светом лица Торанта и Кафала, а также металлические части на упряжи. Правда, звездный рисунок над головой казался странно сдвинутым и повернутым, и знакомые созвездия она разглядела не сразу.

– Нас занесло далеко на северо-восток, но не критично, – произнес Кафал.

Призраки из иного мира заполонили степь, рассыпаясь, становясь все воздушнее, пока совсем не растворились. Их уход наполнил Сеток одновременно и болью утраты, и радостью спасения. Многих из них ждали живые родичи, но, конечно, не всех. В прошлом того мира были животные, похожих на которых она (при всем ее скудном опыте) никогда не видела. Так что и в этом мире они останутся столь же одинокими.

Вокруг простиралась широкая пустая степь, плоская, как древнее морское дно.

Торант снова запрыгнул в седло и вздохнул.

– Скажи мне, Кафал, что ты видишь?

– Мало что – ночь все-таки. Кажется, мы на северной окраине Пустоши. Так что вокруг нас ничего.

Торант усмехнулся; что-то в ответе баргаста его развеселило.

Кафал поддевку услышал.

– Что смешного, Торант? Что видишь ты?

– Ландшафт своей души, – произнес оул’дан. – Не сочти за излишний пафос.

– Это древняя земля, – задумчиво проговорила Сеток. – Значит, внутри ты очень стар, Торант.

– Оул’даны жили здесь сотни поколений назад. С этих самых степей мои предки смотрели на эти самые звезды.

– Не сомневаюсь, – согласился Кафал. – Мои тоже.

– У нас нет никаких воспоминаний о баргастах, но спорить не буду. – Воин помолчал. – Думаю, в те времена здесь было не столь пусто. Бродили звери – такие огромные, что под ними земля дрожала. – Он снова усмехнулся, но на этот раз с горечью. – Мы истребили их и назвали это победой. Паскудство какое-то.

Он протянул руку Сеток, но та не спешила за нее ухватиться.

– Куда ты отправишься дальше, Торант?

– А это важно?

– До этого не было. Но теперь – да.

– Почему?

Сеток покачала головой.

– Дело не в тебе. Твой путь мне неведом. Дело во мне и в призраках, которых я призвала в этот мир. Я не могу их оставить. Без меня их путешествие не завершится.

Торант убрал руку и вгляделся в Сеток сквозь мрак.

– Ты в ответе за их судьбу.

Она кивнула.

– Что ж, тогда… Мне будет тебя не хватать.

– Так, – произнес Кафал, – постойте-ка, оба. Сеток, ты не можешь уйти вот так вот, одна…

– Не бойся, – перебила она колдуна, – я пойду с тобой.

– Но я должен вернуться к своему народу.

– Да.

Больше она ничего не сказала. В ней помещались тысяча сердец, разгоняя по душе кипящую, словно кислота, кровь.

– Я буду бежать очень быстро, тебе со мной не…

Сеток засмеялась.

– Что ж, Кафал, давай сыграем. Как догонишь меня, тогда и отдохнем. – Она повернулась к Торанту. – Мне тоже будет тебя не хватать, последний из оул’данов. Скажи мне: из всех женщин, что охотились за тобой, кому бы ты позволил поймать себя в силки?

– Только тебе, Сеток… Лет через пять.

Сверкнув улыбкой, она резво, будто заяц, умчалась прочь.

Кафал хмыкнул.

– Долго она так бежать не сможет.

Торант подобрал поводья.

– Волки воют ей вслед, колдун. Попробуй догони.

Кафал поглядел на воина.

– Твои последние слова для нее, – тихо произнес он и тут же покачал головой. – Впрочем, неважно. Зря я спросил.

– А ты и не спрашивал.