ПУТНИК часть I

                   В тот же миг Мария сделала шаг вперед, и раздался выстрел. Готовый к нему Путник отшатнулся и отскочил вправо. Ствол винтовки переместился за ним, и Мария, передернув рычаг затвора, в который вкладывалась кисть правой руки, снова выстрелила. На этот раз Путник переместился влево, и пуля опять просвистела мимо. Теперь он шел прямо на нее, непрерывно раскачиваясь телом и мелко перебирая ногами. Такое движение пластуны называли «маятником», поскольку очень трудно, практически невозможно попасть пулей в человека, тело которого непрерывно раскачивается, словно маятник в часах…   Его глаза, не мигая, смотрели прямо в глаза девушки, ловя каждое ее движение. Отступая, Мария палила уже не целясь, пока затвор не клацнул вхолостую, выбросив порожнюю гильзу последнего патрона.  Отшвырнув бесполезную теперь винтовку, Машка вырвала из кобуры «Наган». Чтобы не дать ей время на выстрел, Путник в прыжке ударил ее кулаком в подбородок. Мария, выронив револьвер, улетела на несколько метров, кувыркнувшись, словно тряпичная кукла.

                   Путник взял ее за воротник жакета и подтащил к дереву, у которого сидел враз онемевший Сердюк. Бросив бесчувственное тело Марии к его ногам, Путник мельком взглянул на пузырящуюся в углах ее рта кровь, распухающую на глазах нижнюю челюсть – свидетельство того, что кость перебита в нескольких местах, и хрипло сказал:

                   - Кончить бы вас обоих к чертям собачьим… Что вы за люди, ей-Богу? Вам бы только убивать да убивать… Вон, и Машку к тому же приучил… А ей бы детишков рожать… Тьфу!  Не хочется просто руки о вас марать, да честь свою офицерскую пятнать убийством бабы да калеки...  Живите, Бог с вами….

                   Сердюк смолчал, свесив голову на грудь…

                   Собрав оружие и увязав его в узел, Сербин свистнул, и вскоре с радостным ржанием прискакал Орлик, который, резвясь и заигрывая с хозяином, пошел перед ним сначала боком, высоко вскидывая сухие, тонкие ноги, потом, встав на дыбы, и, наконец, упал перед Путником на колени передних ног, оскалив бархатные губы в счастливой лошадиной улыбке….

Глава 25

               К концу двадцатого года в донецких степях были уничтожены практически все банды, за исключением мелких бандитских шаек из десятка человек. Да и те постарались уйти в города, потому что у селян и хуторян в степях отнять было нечего – надвигался голод…

                 Морозовско-Донецкая дивизия «Красный партизан» в начале 1921 года была расформирована, и только сводный полк из наиболее подготовленных кавалеристов, которых уже запрещалось называть казаками, готовился к отправке в Сибирь, где вспыхнуло крупное крестьянское восстание.

                 Сербин был назначен командиром роты, в которую в полном составе влилась его «Летучая» сотня, отказавшись командовать полком. В составе роты добавились пулеметная команда и артбатарея из двух полевых орудий. Был теперь в роте и свой кузнец, и свой оружейник, и свой ветеринар для лечения лошадей, и свой «лазарет» – доктор и два фельдшера.

                 В конце февраля 1921 года полк в полном составе прибыл  в Тюменскую губернию. И здесь Сербин впервые осознал слова Лесного отшельника о власти, построенной на крови…

                 Восстание охватило все семь уездов Тюменской губернии, 4 уезда – Омской и Курганский уезд. Крестьянские отряды, которыми командовал лесничий Ключенко, захватывали советские учреждения, зернохранилища, убивали коммунистов и продотрядовцев. Поводом для восстания стали реквизиции семенного зерна. Но переполнила чашу терпения очевидная глупость молодого парткомиссара по сельскому хозяйству, который, желая досрочно выполнить план по сдаче шерсти, приказал стричь овец … зимой. Овцы стали болеть и сотнями умирать от холода…

                  К моменту прибытия полка жертвы среди партийных функционеров превысили семь с половиной тысяч человек…

                  Сжав руками виски, рассматривали командиры полка карту, на которой синими стрелами расползались уезды, контролируемые повстанцами… На концах стрел располагались обозначения крестьянских отрядов и количество активных штыков в них. Выходило, что армия восставших крестьян достигала семидесяти тысяч человек…

                   - И чего же они хотят? – угрюмо спросил комполка представителя Тюменского губкома ВКП(б) Перельштейна. – За что сражаются?

                   - Чего хотят? – Перельштейн ловким движением губ перебросил папиросу справа-налево и обратно. – Известно чего: народной советской власти без коммунистов! Хотят истинного народовластия, свободных выборов, денационализации промышленности…

                   - То есть, того, чего хочет и вся Россия… - тихо сказал комполка.

                   - Простите, не понял?  - встрепенулся Перельштейн.

                   - Кто руководит восстанием? – комполка прикурил новую папиросу.

                   - Общее политическое руководство осуществляет Союз трудового крестьянства – организация внепартийная и несоциалистическая. А командиры, извольте: лесничий Ключенко, фельдфебель Желтовский, еще какой-то Острых…

                   - Товарищ Перельштейн, вы понимаете, к каким жертвам приведет наше вмешательство в ваш внутренний конфликт? – Сербин не смог сдержаться. - Ведь можно же было найти какие-то компромиссы, не доводить народ до восстания...