Пути и маски

— А, это… Я думал, ты догадался. Это его замок, Кинбралан. То есть — как я его запомнил.

— О, — только и произнёс Ривэн. И отныне смотрел на неказистую громадину другими глазами. Выходит, даже не видя Альена, Бадвагур вырезал для него что-то особенное — вырезал дом. Ривэн мог лишь смутно догадываться, какое значение придал бы этому сам Альен, если бы видел.

«Правильно, — сонно думал Ривэн, разметавшись по циновке той ночью. — Пусть у него будет хоть такой дом, маленький… Нельзя же всю жизнь провести в море».

Хоть Альен, возможно, и не был бы против.

Ривэну кстати подумалось, что теперь замок Альена наверняка в руках альсунгцев. Непрошеные мысли переметнулись на его семью, прошлое… Неужели всё это так и останется для Ривэна тайной, лицом под раскрашенной маской?

— Бадвагур, — пробормотал Ривэн, высвобождаясь из цепких объятий сна. Ему срочно необходимо было отвлечься от мыслей об Альене — потому что за ними вполне мог последовать медвяный аромат волос леди Синны. Две этих бури в последнее время всё чаще прокатывались по его бедному сознанию. — Ты спишь?

С другой циновки донеслось басистое мычание.

— Ты упомянул первого жениха своей Кетхи… Она сама предпочла его тебе?

Задавая нахальный вопрос, Ривэн, естественно, думал о Линтьеле. Он давно жаждал убедиться, что не одному ему так невыразимо «повезло». Вот у Альена наверняка никогда с этим проблем не бывало…

Так, опять Альен. Танцующая перед ним рабыня, волоокий Ван-Дир-Го… «Ну уж нет, с меня хватит».

— Кадмута? — сквозь зевок проскрипел Бадвагур. — Их сосватали семьи, конечно. Наши женщины не делают выбор сами.

— То есть их и не спрашивают? Даже для вида? — уточнил Ривэн. В Дорелии (особенно среди крестьян и бедных горожан) это делалось именно «для вида», но делалось. Брак по принуждению не мог одобряться четырьмя богами.

— Нет… — резчик помолчал, пытаясь поймать ускользающую в темноте мысль. — Но женщина может, если хочет, разорвать брак.

— Если, например, муж её бьёт?

— Бьёт?! — с ужасом переспросил Бадвагур и завозился на циновке. — Что ты, от начала времён у нас не бывало такого!.. Разве что в северных кланах, но не в Подгорном Городе… Был бы большой позор. Вожди кланов отлучили бы такого варвара ото всех дел в Гха'а. А может, и изгнали бы.

«Какое всё-таки странное устройство…» — подумал Ривэн, глядя на бледный огрызок луны. Значит, то, что в Дорелии если не одобряется, то, по крайней мере, допускается и тактично замалчивается, — последняя дикость у агхов. Интересно, а как там, куда они направляются, в волшебной земле на западе?…

И ещё один вопрос впервые надсадно кольнул Ривэна: что, если Альен не так уж неправ в своём презрении к людям?…

— С чего тебя это так волнует? — осведомился Бадвагур. На дорожке в саду послышались лёгкие шаги — кто-то из рабов, должно быть… Приглушённая миншийская речь. Ривэну показалось, что он узнал голос Ван-Дир-Го; второй, отвечавший ему, был тусклым и слабым — немощный старик или старуха, сложно различить.

— Сам не знаю, — Ривэн дёрнул плечом, точно от холода. — Иногда мне хочется знать, кем была моя мать. И почему подбросила в приют.

Из деликатности Бадвагур не ответил, а через несколько минут захрапел.

* * *

Судьба, однако, так и не позволила Ривэну выспаться той ночью. Точнее, не совсем судьба.

Он проснулся от лёгкого прикосновения к локтю; даже спросонок и в темноте узнал эти длинные, чуткие пальцы с бившейся в них магией. И подскочил, как окунь, поджариваемый на сковороде и обречённый брюху Люв-Эйха.

— Альен?!

— Тише, — сказал сухой вкрадчивый голос. Раздался щелчок, после которого сразу зажглась единственная в домике-беседке масляная лампа. Альен к ней, разумеется, даже не подходил.

Ривэн машинально сгрёб к себе одежду (то есть бесформенное, длинное нечто в складках, называвшееся одеждой в Минши), которая комом валялась тут же, на циновке, и ошалело протёр глаза. Над ним действительно стоял Альен — в этом не было никаких сомнений. То же белое одеяние, предназначенное для почётного гостя, ремешки сандалий, зеркальце на поясе — и как оно не утонуло в бурю?… Но, несмотря на всё это, Ривэн до сих пор не был уверен, что не спит.

Бадвагур уже встал и теперь ковылял к Альену с улыбкой счастливого младенца. И, к величайшему изумлению Ривэна, обнял его, уткнувшись спутавшейся за ночь бородой куда-то в живот. Ривэн поёрзал на циновке, не зная, куда деться от смущения: он не думал, что вечно невозмутимый агх способен так расчувствоваться… Для него самого мысль по-дружески обнять Альена была чем-то несусветным, вроде распивания сидра с королём Абиальдом.

— И я рад, но у нас мало времени, — ровной скороговоркой произнёс Альен, осторожно высвобождаясь. — Собирайте вещи, мы отплываем с острова.

— Ты нашёл корабль? — спросил Ривэн, подавляя противную дрожь в голосе. Альен мельком резнул его синью глаз и вернулся к осмотру беседки.

— Это не так просто. Все корабли Минши — собственность короля.

— Тогда — деньги? Или… — Ривэн запнулся, — магия?