Пути и маски

— Эра Алья, — тихо позвала Синна, наконец увидев владычицу мастерской. Лаура стояла к ней спиной и, казалось, не дышала, накладывая мазки. Кисть почти не шевелилась — такими мелкими и точными были движения; Синна невольно залюбовалась. На её глазах рождалось нечто особенное.

Это был портрет — как и большая часть картин Лауры, которые попадались Синне. Черноглазый стройный юноша (наверное, сын или внук кого-то из Правителей) в дорогой одежде стоял с книгой, препоясанный лёгким мечом — явно не для настоящего боя. Через свободную руку был перекинут красный плащ, складки которого и прорабатывала сейчас Лаура. Глаза юноши — настолько живые и блестящие, что становилось жутко, — странно выглядели на этом придворном портрете: слишком настоящие для искусственных, парадных картин. Они будто рассказывали старую печальную историю — причём не самого юноши, а кого-то давно ушедшего: вычитанную или услышанную в легенде. Синна вздрогнула, разглядев в этой боли отражение собственной. Обычно работы Лауры бывали другими.

— Кто это?… — внезапно севшим голосом спросила Синна. Лаура развернулась так резко, что подол её рабочего платья подмёл пыльный пол. А потом узнала гостью, и ужас на её лице сменился хмурой неприязнью. Синна слегка поклонилась, наблюдая, как она поспешно набрасывает на картину полотнище. — Это не повредит?… Краска ведь ещё не высохла…

— Вы пришли рассказать мне, что вредно или полезно для краски? — осведомилась Лаура. За этим грубоватым вызовом Синна сразу нащупала растерянность: поднявшись сюда, она увидела что-то, что не должна была видеть.

— Нет. Я не нашла Челлу и пришла спросить о письмах для меня.

— Письма приходят на имя мужа, — Лаура отложила палитру и отошла, чтобы ополоснуть пальцы в чаше с водой. От поднявшегося слабого ветра мусор на полу шуршал и перекатывался. — А мне некому писать. Его и спрашивайте… И, кстати, — её голос ядовито вильнул. — На кезоррианском правильнее говорить «письма мне», а не «для меня».

— Спасибо, я учту, — серьёзно и доброжелательно сказала Синна, не поддаваясь на ребяческие подначивания. Её грызло желание приподнять полотно и ещё раз взглянуть на странного юношу. — Но Вы не ответили мне, кто на портрете. Это тайна?

— Почему же? — Лаура небрежно дёрнула плечом — слишком небрежно, как показалось Синне. — Никакой тайны. Это сын чара Энчио, одного из самых видных сановников Вианты. Род наследственных, Верховных Правителей, Вы наверняка слышали о них.

«Вам ведь тоже всё дала высокая кровь — совсем не так, как нам с братом» — вот что имелось в виду. Синна смерила Лауру наглухо закрытым взглядом.

— Слышала, конечно. А как его имя?

— Ремье [11]. Он студент, изучает философию в Академии Вианты. Портрет заказал отец. Ничего примечательного, — скучающим тоном заключила Лаура и, скрестив на груди руки, присела на один из грязных столов. «Давай-ка покончим с любезностями и ты уберёшься отсюда», — прочла Синна невидимую надпись у неё на лбу. Но она не привыкла сдаваться.

— Почему тогда на поясе у него меч, а в руке книга о соколиной охоте? — невиннейшим тоном поинтересовалась она. Её внимание сразу зацепила крупная миниатюра с соколом, незаконченный набросок которой золотился на приоткрытой странице. Лаура (о боги, неужели?) слегка смутилась.

— Это просто традиция… Заказ отца, я ведь сказала. Он просил изобразить сына именно как будущего Правителя. Это требует затронуть охоту и воинскую доблесть.

— Наподобие похвальных песен, где прославляется слушатель? — уточнила Синна, запоздало сообразив, что тема песен опасна из-за Линтьеля. Лаура, явно подумав о том же, опустила глаза и забавно фыркнула.

— Да, только у нас в Кезорре уже пару десятилетий нет похвальных песен… Седая древность, любой менестрель Вам скажет, — задумавшись о брате, она даже похорошела — черты смягчились и просветлели, будто краски на безмятежных видах Ариссимы. — К тому же портрет не закончен. Сроки заказа истекают не так скоро — на празднике в честь Велго, который затевает Совет. Я могу в любой момент переиграть замысел.

Праздник в честь мудрой богини, так почитаемой в Кезорре?… Синна ничего не знала об этом — Ринцо молчал. Теперь она так напряжённо вслушивалась, что кончики ушей заболели.

— Праздник? Как интересно. Скоро ли он?

— Не очень. В конце этого месяца, — Лаура вздохнула, нетерпеливо чертя узоры в пыли домашней туфлей. — В Вианте будет шествие, пир во Дворце Правителей, маскарад… Попросите Ринцо, он Вас сводит.

— Ох, — Синна с досадой поняла, что краснеет. Но её рассудочную часть насторожило слово «маскарад». — Боюсь, это было бы… не слишком уместно. Уверена, что эр Алья предпочтёт сопровождать Вас.

— Мне-то что там делать? — искренне удивилась Лаура. — Такое много раз устраивалось на моей памяти… По крайней мере, в моём детстве. Пока верующие в Прародителя не начали возмущаться, якобы праздники в честь наших богов ущемляют их права… А вот Ринцо обязан присутствовать, как один из Совета. Ему будет не в тягость помочь Вам.