Пути и маски

— Но Фиенни… — воскликнул ему вдогонку Ривэн, и Альен остановился. Медленно развернулся на каблуках, про себя подбирая для мальчишки пытку поизощрённее.

— Да?…

— Тот, чьё имя Вы называете… — храбрясь, Ривэн облизал солёные губы. — Он ведь был на западе, так? Был в этом Лэфлиенне? Видел таких же, как Зелёная Шляпа, и русалок, и… всё такое?

Бадвагур с угрозой выпрямился; его карие, похожие на жуков глаза блеснули укоризной. Но Ривэн смотрел только на Альена — ждал.

— И русалок, — эхом повторил Альен, глядя поверх его головы, в шумящую водную гладь. Он сунул руку в карман, и пальцы сами собой сжались на крошечном горшочке с маслом. — И боуги. И драконов, надо полагать… Да, он был там, единственный из живущих в Обетованном. Был и вернулся.

Ривэн, видимо, озадачился.

— Тогда почему же…

— Почему бы тебе не спуститься и не заняться чем-нибудь полезным, человек? — прогудел Бадвагур, решительно выдыхая клуб дыма дорелийцу под рёбра — до лица не дотягивался. — Я мог бы, к примеру, показать тебе, как подготовить для резьбы гальку. Всё нужнее, чем сотни глупых вопросов.

И Альен от души согласился с ним. Со стыдом и досадой он признался себе, что боится дослушивать мальчишку — боится в тысячный раз столкнуться с собственным: почему же он не взял тебя с собой?…

* * *

В одну из ночей этого безумного плаванья Ривэна в который раз разбудила качка. Он вскочил так резко, что налетел лбом на низкий потолок. К качке он успел кое-как привыкнуть (настолько, насколько вообще можно было смириться с этим тошнотворным кошмаром), но сейчас корабль что-то уж чересчур швыряло. Да и за стенкой царил глухой шум: ветер и волны явно разбушевались всерьёз.

Ривэн, однако, был даже рад пробуждению: его мучили кошмары, в которых сновали киты и акулы, погоняемые рыжими боуги, а не менее рыжая леди Синна, заливисто хохоча, оборачивалась русалкой.

То и дело налетая на стены, Ривэн выбрался на палубу — и обомлел. Вокруг корабля бесновались волны — небывало высокие, особенно жуткие из-за темноты. Мрак был непроглядный: звёзды затянуло тучами, и их толстые брюха то и дело прочерчивали молнии. Собиралась гроза.

Ривэн заметался по скользкой от воды палубе, не зная, куда себя деть. Потом решил, что парус (спасите нас, боги) может порвать ветром, и кинулся к мачте, но в следующий момент сообразил, что не представляет, как снять его. Руки отвратительно дрожали. Небо чернело прямо-таки на глазах, а серебристый корабль плясал на волнах, точно невесомая щепка. Ривэн избаловался мыслью, что им управляет колдовство, и как-то забыл о естественных вещах вроде морской бури.

К концу третьего бессмысленного круга по палубе Ривэн заметил Альена, который храбро стоял почти на самом носу, прикрываясь плащом от ветра. Кинулся к нему с криками, но по пути до него дошло, что тот занят. Тусклое рыжеватое сияние окружало силуэт милорда, озаряемый вспышками молний, а на досках палубы ближе к борту мерцали непонятные знаки. В одном из них Ривэн узнал символ Эакана — бога ветра, — но даже удивиться толком не успел.

— Милорд…

— Вниз! — рявкнул Альен — злой и с ног до головы мокрый. Русалки, боровшиеся с волнами, что-то встревоженно шипели снизу, но он не обращал на них внимания. — Захвати оттуда вёдра!

— Вёдра? — в недоумении переспросил Ривэн, стараясь перекричать ветер. Зеркало на поясе Альена раскалилось и горело, будто маленький фонарь, а режущая синева глаз была заметна даже в темноте; Ривэн ощутил, как покрывается мурашками.

— Воду вычерпывать! — раздражённый его тупостью, крикнул Альен в ответ. — Вёдра, тазы, что угодно! И приведи Бадвагура — нужно убрать парус.

— Да, конечно… Тазы, Бадвагур… Сейчас!

Шлёпая по воде, Ривэн бросился к лестнице. Небо, рыча, наконец-то разродилось дождём.

Дальше всё потонуло в мутной неразберихе ледяного ветра, дождя и озверевших волн. Их чёрные, пенные по краям гребни накатывали снова и снова; Ривэн не заметил, как вымок до нитки. Пока Альен колдовал, они вдвоём с Бадвагуром сражались с водой и снастями. Ривэн и представить раньше не мог, что это так сложно; к тому же гном, со своими ручищами резчика, управлялся со всем неожиданно ловко, и это его раздражало.

В какой-то момент судно резко накренилось, и Ривэн полетел на пол, подняв тучу брызг. С проклятьями коснувшись палубы плечом, он почувствовал дрожь и глухое жжение — будто прижался к печной заслонке.

Магия, ну ещё бы… Ривэн с опаской покосился в сторону Альена — отсюда его было почти не различить из-за пелены дождя. Тот уже не стоял, а двигался вдоль своих знаков, которые разгорались всё ярче, а иногда останавливался и, запрокинув голову, кричал что-то прямо в обезумевшее небо. Кокон свечения вокруг него всё уплотнялся, и безмолвный зов страшной силы исходил из этого кокона.

Сердце Ривэна пропустило удар от страха и восхищения — ещё более тёмного и таинственного, чем в «Зелёной Шляпе». Ему даже показалось, что Альен стал выше ростом и раздался в плечах. Король Абиальд в парадном облачении, да и лорд Заэру, пожалуй, в подмётки ему не годились.