Читаем Путевой дневник полностью

27 ноября. Визит зятя Нагаоки с очаровательной женушкой. Обед у Нагаоки с беседой о бесконечных унив[ерситетских] экзаменах в Японии99. Затем лекция по теории тензоров100. Затем ужин у Токугавы101. Два музыкальных произведения, вокал, два щипковых инструмента, Токуг[ава] на флейте. Содержание: впечатления от пейзажа. Пантомима, танцуют маленькие дети Токугавы. Затем великолепный танец-пантонима, исполняемый женщиной под аккомпанемент двух других женщин, которые пели и играли на щипковых инструментах, и тоже с маленькими детьми. Ужин показной, японский, приготовлен чертовой бабушкой. Затем скрипка, исполнители: я (Глюк, Хаузер, Бах) и японская дама (Венявский)102.

28 ноября. Прием в университете торговли103. Прекрасная речь одного из студентов, по-немецки. Я ответил речью об оригинальности японских культурных ценностей. Глубокое впечатление. Обед в университете. Пиршество без речей. Сидел рядом с ректором104. После обеда лекция и семинар по физике (Разговор о проблеме Кармана)105. Сотрудники издательства «Кайздо». Совместный обед в привокзальном ресторане. Речь (произнесена мной как самым молодым сотрудником издательства!). Был торжественно поприветствован рукопожатием действительно самого молодого сотрудника106. Еще надиктовал короткую статью о японской музыке107.

29 ноября. Еще не надел пиджака, когда получил визитку от пастора Штейнихена (Steinichen), где говорилось, что он сейчас придет сообщить мне о деле фрау Шульц. Быстро переоделся, частью уже в его присутствии. Затем английский врач Гордон-Мунро, который навещал фрау Шульц108. Подтвердил, что психоз жены вызван жестоким обращением со стороны мужа (сотрудник немецкого посольства). В 10:30 чайная церемония в изысканном японском доме. Точно расписанная церемония обеда, на котором празднуется дружба. Теперь есть некоторое представление о созерцательной культурной жизни японцев. Человек написал об этой церемонии четыре толстых тома, которые с гордостью нам показал109. Затем прием, где было 10 000 студентов в университете Васэда, основанном Окумой (?) в духе демократии, с речами110. Обед в гостинице. Затем лекция111. Осмотр учреждения. Интересная беседа о сдвиге линии электрической дуги. В 6:30 прием, организованный педагогическими обществами. Во время прощания участницы семинара подошли поприветствовать меня на улице. Очаровательное, радостное зрелище: масса людей в наступающих сумерках112. Слишком много любви, балуют простого смертного. Приехал домой смертельно усталый.

30 ноября. С женой пошли в туристическое бюро на вокзале. Персональная экскурсия для нас двоих. Забавные сложности с общением. Инагаки ищет и находит нас по пути на машине, и везет меня к императорскому ансамблю слушать древнюю китайскую музыку (10:30 – 1:30), которая жива только благодаря соблюдению традиции113. Общие индийские корни в византийской и китайско-японской музыке. Похоже на хор. Чудесная ономатопея. Флейта, щипковые инструменты, язычковые инструменты – также для очень высоких звуков – издают серебристый тон. Лекция в унив[ерситете]. Дискуссия: Тамару разъясняет непоследовательность в теоретическом эксперименте Дои. Торжественное обращение делегации студентов (общим числом около 20 000) из университетов Токио114. Ужин в посольстве. Дипломаты и другие важные шишки. Восхитительная музыка. Но остальное все скучно и чванливо. Я тоже немного пиликал на скрипке – очень плохо из-за усталости и отсутствия практики. Датский посол отвез нас домой; добросердечная супружеская пара115.

1 декабря. Обед с господином и госпожой Витт, которых мы встретили вчера на вокзале. Информация о тюремном заключении в Канаде. Последняя лекция о космологической проблеме. Благодарность от студентов, которым разрешили войти116. Громадный обед в гостинице.

Вся интеллектуальная элита в сборе. После обеда мне надо было прочитать обращение (после Ямамото) и – поиграть на скрипке («Крейцерова соната»). (Утром в гостиницу приходил химик Тамару)117.

2 декабря. Посетили Школу технологии. Встречают студенты. Обращение Такиути118. Путешествие в Сендай (с часу до девяти). Хонда и Айти едут четыре часа, чтобы присоединиться к нам119. Приезд. Коллеги, ректор на вокзале, с ними ботаник Молиш. Опасная давка на пути к гостинице, на другой стороне улицы. Там прием и приветствия властей120.

3 декабря. Утром лекция с 9:30 до 12 и с часу до 2:30121. Поездка с Ям[амото] и карикатуристом Окамото на сосновый остров122. Впечатляющий береговой пейзаж. Остановились в японском ресторане японского стиля. Обед с физиками в гостинице. Встретился с поэтом Цутии. Подарил мне альбом набросков Хокусая и книгу стихов на итальянском, которые сам написал123. Вечером очень тронул прием в университете. Собрание студентов. Затем профессора. Сидел рядом с Молишем и деканом мед[ицинского] факультета. Должен был написать чернилами имя и дату на стене124.

Перейти на страницу:

Все книги серии Дневник ученого

Путевой дневник
Путевой дневник

Осенью 1922 года Альберт Эйнштейн предпринял путешествие по Дальнему и Ближнему Востоку длиной почти полгода. На нить его сложного маршрута были нанизаны Гонконг и Сингапур, две короткие остановки в Китае, многочисленные лекции по всей Японии, почти двухнедельное пребывание в Палестине и трехнедельное – в Испании. Под этой обложкой приводится полный текст дневника, который физик вел на протяжении поездки.Сделанные наскоро записи отражают соображения автора о науке, философии, искусстве и политике, а также сиюминутные впечатления и отвлеченные размышления об актуальных событиях. Заметки стали предметом пристального внимания исследователей, потому как содержат также указания на спорные воззрения автора по расовому вопросу, которые отчасти объясняются, впрочем, веяниями эпохи.Эйнштейн и впредь станет держать под рукой блокнот во время путешествий. Это его первый опыт, сообщающий некоторые неизвестные детали о личности ученого, впервые столкнувшегося с огромным удивительным миром.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Альберт Эйнштейн , Альфред Бестер

Документальная литература / Научная Фантастика / Документальное

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука