Читаем Путевой дневник полностью

Все работники издательства сфотографировались вместе на улице76. Любопытная толпа зевак, много детей. Затем мы поехали к великолепному Будд[исткому] храму77. Беглый взгляд на трапезную монахов. Прекрасное здание с замечательной резьбой. Монахи очень дружелюбны, подарили нам великолепную книгу с художественными иллюстрациями. Во дворе обычная процедура фотографирования, на этот раз еще и с веселыми школьницами из Осаки, которые тоже приехали посмотреть храм. Затем ланч в уютном доме Ямамото78. Замечательный человек. Кроме жены и маленьких детей79, он приютил в своем домике трех горничных, одного слугу и четырех студентов. Какие же мирные и нетребовательные, должно быть, эти люди! После обеда мы видели ферму и другие очень простые японские домики, все безупречно чистое и гостеприимное. Много ухоженных, веселых маленьких детей, невосприимчивых к холоду. Визит к президенту академии. Один из его сыновей, оказывается, студент Политеха в Цюрихе и ученик Г. Ф. Вебера80. Расстроен по поводу приема у Тудзисавы81.

Вечером большой прием в германо-восточноазиатском клубе82. Беседы со множеством немцев и японцев во время ужина. Голова у меня идет кругом, но я много узнал и встретил восторженное дружелюбие. Японские ученые относятся к Германии с большой симпатией. Японцы построили свои оптические мастерские с помощью немецких инженеров83.

23 ноября. С 9 до 11 утра изучал документы о преследовании посольством жены посольского сотрудника Шульца. Бедную женщину, похоже, используют как скандальное прикрытие84. <11–10:30> С 12 до часу дня – комическая беседа с японскими журналистами о японских впечатлениях85. Сели в круг, игра «вопрос-ответ». Затем роскошный общий обед. С 2 до 4 часов – японский концерт в школе музыки, с плачущими в унисон флейтами, короткие отрывки без какой-либо настоящей мелодии86. Арфа, немного струнных, и на мандолину похожий инструмент, и пение, похожее на литургию. Была еще пьеса для щипковых инструментов, имитирующих настоящую лютню, грациозно, мелодически скудно. Нет ни следа настоящей структуры и гармонии. Вечерний ужин у Фудзисавы с Нагаокой и парой других (и кто-то из немецкого посольства вместе с ними). Изящная маленькая дочка хозяина. Приятная компания, безобидные беседы. Намечаются визиты: Бервальд и Нагайоси Нагай (химик)87.

24 ноября утренняя прогулка пешком с Инагаки. Обед в японской гостинице88. Сидеть на полу трудно. Жареные омары, бедные создания. Заведение очаровательно. Изысканные, спокойные манеры у посетителей. После обеда посетили частный японский дом художника (Нецу)89. Замечательные старые японские картины самых утонченных цветов и ритма. Прекрасное проявление японской души. Китайское и буддисткое влияние в несогласии с национальной душой; проявляется как барокко рядом с собственно японским оригинальным искусством. С 5:30 до 7 и с 8 до 10 вторая публичная лекция с Иши[варой]. Необычайный интерес аудитории90. 24 ноября – 1 декабря науч[ные] разговоры про относительность в университете.

25 ноября. Визит сумасшедшей американки, которая верит, что может лечить других чокнутых. В 2 часа посещение института физики. Затем моя первая научная лекция91. В 3:30 прием, организованный студентами в лектории.

Глубокое впечатление; я говорил о науке как о международном достоянии92. С 6 до 8 часов – японский театр. Снова хор со струнными и ударными инструментами. Пересказ в стиле балета знакомых детских сказок. Очень интересная пантомима – отчасти очень экзотична93. Вечером с 8:30 до 10 ужин в японском ресторане, приглашение от группы журналистов, множество гейш. Гейши очаровательно танцевали под музыку. Танцовщицы очень молоды, старшие гейши с очень выразительными, чувственными лицами – незабываемо. Вопросы-ответы приглушенными голосами. Порции за ужином кукольного размера. Затем нас вежливо отпустили, чтобы началась вторая, более вольная, часть вечера94. Частная беседа с милым Ина95 о гейшах, морали и пр.

26 ноября (воскресенье). Музей Окуры с прекрасными китайскими и японскими статуями, картинами, рельефами и роскошным холмистым садом96. Днем театральные пьесы но. Античная драма с японским хором. Очень медленные движения и маски. Крайне драматичный эффект97. Потом посещение гигантского книжного магазина. Присутствовали все 250 сотрудников98. Приветствуют с любопытством. Обед в помещении. Деловые переговоры с Ямамото.

26 ноября.

Перейти на страницу:

Все книги серии Дневник ученого

Путевой дневник
Путевой дневник

Осенью 1922 года Альберт Эйнштейн предпринял путешествие по Дальнему и Ближнему Востоку длиной почти полгода. На нить его сложного маршрута были нанизаны Гонконг и Сингапур, две короткие остановки в Китае, многочисленные лекции по всей Японии, почти двухнедельное пребывание в Палестине и трехнедельное – в Испании. Под этой обложкой приводится полный текст дневника, который физик вел на протяжении поездки.Сделанные наскоро записи отражают соображения автора о науке, философии, искусстве и политике, а также сиюминутные впечатления и отвлеченные размышления об актуальных событиях. Заметки стали предметом пристального внимания исследователей, потому как содержат также указания на спорные воззрения автора по расовому вопросу, которые отчасти объясняются, впрочем, веяниями эпохи.Эйнштейн и впредь станет держать под рукой блокнот во время путешествий. Это его первый опыт, сообщающий некоторые неизвестные детали о личности ученого, впервые столкнувшегося с огромным удивительным миром.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Альберт Эйнштейн , Альфред Бестер

Документальная литература / Научная Фантастика / Документальное

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука