Путь меча

«Ну а теперь что? Где там мои напарнички? Судя по дыханию, живы еще». – В голове зазвенело от обилия эмоций! Тихо взвыв, Барго задергался в путах. «Потная жопа гоблина! Как теперь отцу в глаза смотреть?! Извини, папаша, сына твоего побил человечек, маленький такой, нашего ребенка статью. Тьфу!»

– Эй! Ты. Как тебя там? Дикарь!

Человечек, с читающимся по лицу удивлением и легкой насмешкой, повернулся к Барго. Ну, точно дикарь, лохматый и с бородой. Люди из города бород не носили.

– Развяжи меня! – приказным тоном заявил Барго, с вызовом уставившись своему пленителю в глаза.

– Почему ты думаешь, что я должен тебя развязывать? – задал вопрос дикарь на ломаном, но вполне себе понятном орки.

– Это наша территория, скоро здесь появятся мои братья и тебя схватят, – после некоторого замешательства ответил Барго.

– Придумай что-то более правдоподобное, здоровяк. Следов вокруг вашей стоянки я не заметил, вещей и припасов сверх необходимого тоже нет. Ну а то, что есть – для вас троих в обрез, причем от силы на пару дней. Так что вы или дальний охотничий разъезд, или вообще гуляете.

Барго ненадолго задумался. «Странно. Чужак говорит на орки и в то же самое время нисколько их не боится, хотя следовало бы, репутация у орков соответствующая. Оружие у дикаря отменное, успел оценить, пока присматривался, но вот лошади нет. Не мог же он всю степь на своих двоих пройти. А если он из леса? Да ну, бред дикой свиньи, объевшейся гнилых ягод. Неужели он с гор спустился, эти поголовно отмороженные могут и пешком? Хотя что на лошади, что пешком, это ничего не меняет, надо договариваться». Дикарь в это время, словно не замечая тяжелых мыслительных процессов, вереницей отражающихся на лице орка, сидя прихлебывал странно пахнущее варево.

– Эй! Что ты с нами будешь делать?

– Наконец-то правильный вопрос. Ещё не решил. Нет, ну мысли кое-какие были, из тебя, к примеру, получилась бы замечательная серая сумка. Товарищ твой пойдет на штаны и куртку, а из здоровяка можно целый плащ сшить, с капюшоном, – отвернув лицо, ответил дикарь.

Барго напрягся изо всех сил, скрыто дергая путы; точно с гор, от этих дикарей ещё и не такое можно ожидать. В детстве ему и сестре на ночь рассказывали страшные истории про северных варваров, которые жрут пленных орков, совсем прямо как сами орки в древности ели печень и сердца своих врагов, но тут не стоит и сравнивать, это же традиции, надо понимать.

– Может, договоримся? Ты нас развязываешь, отдаёшь нам вещи и уходишь.

Дикарь повернулся с явным удивлением на лице.

– А мне что с этого?

– Ну, мы тебя не тронем, иди куда хочешь. – Барго бессильно заскрипел зубами, услышав обидный смех незнакомца.

– У меня есть к тебе другое предложение. Вы меня проводите до ближайшего города, и я вас отпущу. Просто и безо всяких дальнейших условий.

– Нам нельзя в город, старейшина запретил.

– В сам город я вас и не зову, покажите мне дорогу и проводите до начала поселений, там можете идти куда шли. Кстати, как далеко мы от города?

– Если пешком, то полдня на восход.

– Ясно. А что за город? Кто в нем живет?

– Кто еще может жить в городе? Людиш… Человеки. – Удивился Барго.

– Прекрасно.

И хотя Барго не понимал, почему прекрасно, он решил поверить чужаку на слово.

– Слушай, дикарь, развяжи меня, а? Руки затекли.

– Завтра, всё завтра. Путы поменьше дёргай и затекать не будет ничего, – отрезал дикарь. – И не советую меня будить, не люблю я этого.

Всю ночь Барго ворочался, пытаясь по-тихому перетереть веревки или растянуть узлы, всё напрасно. Узлы были умелые, а веревки прочные – сам выбирал. От этого факта было еще обиднее.

Чем ближе был рассвет, тем сильнее в орке разгоралось пламя стыда. Позор-то какой, попасть к людишкам в плен. И кто? Лучшие воины племени. Такие мысли радости в жизни не прибавили. Плохо также было то, что товарищи Барго так и не пришли в себя, сопя в четыре дырки. Толстый начал даже по-домашнему похрапывать, скотина.

На рассвете орк не выдержал и в крайне искренних выражениях рассказал незнакомцу о его родственных связях с эльфами и лесными свиньями. Перечислил все знакомые ему от старейшин красивые ругательства и замолчал только когда услышал обидный заливистый смех чужака. Дикарь встал и, вытащив нож, направился с непроницаемым выражением лица к Барго, который начал было уже молиться богам, чтобы те приняли не слишком умного орка к себе, как вдруг ощутил, что руки и ноги освободились от веревок.

Неловко вскочив, орк снова повалился на землю, уткнувшись лбом в траву, и подвернув онемевшие руки под себя – конечности не повиновались, но чувствительность постепенно возвращалась тысячей жалящих иголок.