Путь меча

Спина стоящего перед ним человека странно перекатывалась буграми и подергивалась, издавая влажный хруст. Вот левая рука человека, явно сломанная в двух местах, рывком выпрямилась и с хрустом приняла нормальный вид, кусок щепки, торчащий из шеи, вывалился из раны, а сама рана тут же заросла.

Загипнотизированный этими изменениями, настоятель неожиданно встретился со взглядом клубящихся непроглядной тьмой глаз. Его сердце по инерции стукнуло два раза, чтобы навсегда умолкнуть, а душа провалилась в стылую мрачную бездну, обреченная бесконечно падать и замерзать, ибо не осталось у нее воспоминаний, которые могли бы согреть.

Существо с черными, как уголь, глазами подхватив на лету падающий серп, сделало брезгливый жест рукой, отчего тело настоятеля, не долетев до земли, рассыпалось прахом. Никто бы не смог сказать, куда подевалось само мистическое оружие. Вспыхнув тусклой вспышкой в руке существа, оно просто исчезло, нисколько того этим фактом не удивив.

Глава 47. Вкус крови

Вместе со скрипом отдвигаемых затворов в кромешную темноту ворвались звуки истошных воплей, борьбы и сладкий запах теплой крови, пробудивший существо от невольной спячки. Тонкие ноздри изящного носа возбужденно втянули в себя спертый воздух подземелья, заставляя тело послушно приподняться над грязным пуком соломы – недавним ложем.

Плавно переставляя конечности, существо перебралось ближе к металлическим прутьям своей камеры, стараясь не звенеть цепями на худых запястьях и тонких лодыжках. Застыв в двух локтях от прутьев решетки, дальше не пускали цепи, оно всё обратилась в слух. Ждать существо умело.

Сидя в кромешной тьме и тишине, страдающий от недостатка информации разум заставляет осуществлять много бессмысленных действий. За эти несколько дней она изучила все камни доступных к обозрению стен, прутья решетки со следами грубой ковки и каждое звено своих цепей. Стали знакомы даже звук капающей воды и писк мышей, возящихся в сопревшей соломе в дальнем углу.

Мало кто задумывается, что стаккато капель воды, падающих на пол, образует целую симфонию без устали играющих демонических музыкантов. Эхо этой симфонии способно любого свести с ума, и все равно даже опасаясь за свой разум, она продолжала слушать.

Теперь по стуку сапог и характерному скрипу засова Лиланда могла опознать тех, кто спускается вниз с очередной миской тошнотворной баланды. Вот по камню знакомо цокают ботинки, подбитые железными набойками. Бессменный тюремщик спешит оставить ещё одну порцию еды для крыс, сама она есть ЭТО по своей воле не станет, да и не хочется соперничать в отборе еды с вонючими грызунами, не настолько еще она слаба.

В корне неверно, что вампиры ничего не боятся. Лично её страшила судьба быть сожранной многочисленными крысами подземелья. Мерзкие твари готовы были переварить что угодно, даже двухсотлетнего вампира, по иронии судьбы попавшего на их территорию. Среди кромешной тьмы, сырости и мертвого камня было настоящее крысиное царство. Не будь она столь быстра, грызуны давно бы уже попробовали на вкус её плоть, как до этого плоть какого-то бедняги в соседней камере.

Тюремщик любил пугать узницу подобной участью. Он настолько эмоционально описывал последние дни умершего заключенного, что она даже на какое-то время засомневалась в правдивости его слов. Однако запах тлена ни с чем нельзя перепутать.

Шум у двери резко смолк, закончившись невнятной вознёй. От раздавшегося затем влажного стука любого передернуло бы от отвращения, но только не её. Скатившись по лестнице, мимо камеры прокатилась голова тюремщика. Оставляя влажный след за собой, она стукнулась о противоположную стену и, блеснув выпученными глазами, с застывшим удивлением уставилась куда-то вверх.

Прискорбно, что жирдяй уже мертв, она бы не отказалась оторвать ему голову еще раз. С сожалением отвернувшись от недосягаемого живительного ручейка, Лиланда сжала пересохшие губы и прикрыла светящиеся красным глаза, считая шаги, вниз кто-то спускался.

Девять, восемь, семь…

Двадцать пять ступеней, решетки и проклятый маг отделяют её от свободы. Несмотря на всё, что произошло, в ней еще теплилась слабая надежда. Где-то в глубине души. Надежда обмануть своих тюремщиков и выбраться на волю.

Вырваться? Но зачем? С предательством Каддиуса пути назад к сородичам скорей всего будут отрезаны. Нет клана – нет жизни. Сколько сможет прожить одинокий вампир среди людей, пусть даже воин ночи? До первого утра или, если удача улыбнется, до прихода отряда охотников? Да, она сильнее и быстрее любого из этих кровяных мешков, но это всё. Ум и магия короткоживущих сведут на нет все неявные преимущества.

Лиланда заскрипела зубами от злости, вспомнив, кто послал её в эту ловушку. Смертные добра не помнят, это всем известно – оказанная услуга не стоит ничего. Что же ждет её впереди? Очевидно, роль безропотной игрушки, утехи для искушенного хозяина. Итог будет все тот же. Когда-нибудь игрушка надоест, и хищная экзотическая зверушка закончит свои дни в помойке, повеселив напоследок хозяина и гостей. Что же остается?