Путь крови

С предельной осторожностью Констанс поднималась ступенька за ступенькой, пока не добралась до верхней площадки. И тут музыка внезапно стихла.

Как странно. Констанс могла передвигаться бесшумнее любой кошки. Неужели пожилая дама расслышала ее шаги?

«Это может быть… опасно».

Свет, пробивавшийся из-под двери, погас.

Внезапно оставшись в полной темноте, Констанс вспомнила испуг горничной, встреченной возле двери на пятый этаж. Нет, не просто испуг, это был ужас. Может быть, горничная больше боялась не того, что Констанс потревожит пожилую даму… а того, что случится с Констанс, если она поднимется?

В это мгновение дверь перед Констанс со скрипом отворилась, и над ней угрожающе нависла черная фигура на черном фоне.

30

Бертрам Ингерсолл ослабил галстук, опустив узел примерно на два дюйма, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и отлепил воротник от потной шеи. Даже не глядя на часы, он мог сказать, что сейчас по меньшей мере три часа ночи. Когда они вошли в «Чиппева-холл» в девять вечера, Бертрам надеялся, что жара и духота спадут к моменту ухода. Но надежды не оправдались.

– Посмотри, Берт, какой прекрасный образец вон там, на углу! – сказала его жена Агнес, пересекая вместе с мужем Ист-Джонс-стрит. – Неоготика с четкими элементами георгианского стиля. Только взгляни на эту шатровую крышу!

Ингерсолл хмыкнул и сделал вид, что смотрит вверх. Слыша ее восторженные возгласы, можно было подумать, что она отыскала какую-то чертовски редкую птицу с двумя клювами и тремя задницами, а не просто еще один обветшалый особняк.

Они пошли дальше в южном направлении по Хебершем-стрит, но Агнес схватила его за руку.

– А вот еще! – чуть ли не шепотом проговорила она. – Какой причудливый образец с элементами эпохи Регентства! Вообрази: поставить такой фриз на ионические колонны! Никогда не видела фронтона с таким… Подожди, дорогой, я должна это сфотографировать.

Ингерсолл сдержал раздраженный вздох и терпеливо ждал, когда жена выудит из сумочки мобильный телефон. «Удачи тебе – сделать посреди ночи хороший снимок», – подумал он.

Имея за плечами тридцать один год совместной жизни, он должен был понимать, во что ввязывался. Их интересы никогда особо не совпадали, а со временем лишь расходились все дальше. В довершение всего это проклятое лекарство от эректильной дисфункции, которое он недавно начал принимать, вообще никак не действовало.

Много лет назад они договорились, что каждый их отпуск будет продолжаться две недели. Одна неделя для него, а другая – для нее. Этот отпуск не стал исключением. Он провел фантастическую неделю в Хилтон-Хеде. Днем играл в гольф на тридцати шести лунках, а по вечерам зависал в загородном клубе. Агнес прохлаждалась у бассейна, почитывая детективы Дороти Сэйерс. Они встречались только за завтраком и обедом. Нужно отдать ей должное: она ни на что не жаловалась.

Но теперь пришло время расплачиваться: недельная конференция Южного архитектурного общества. Лекции начинались в девять вечера, и Агнес настояла, чтобы в столь поздний час он ее сопровождал. Это был сущий ад: профессора и архитекторы без конца разглагольствовали о самых незначительных подробностях, а за всем этим неизбежно следовал коктейльный фуршет, который не заканчивался раньше двух ночи. А то и позже, как вышло сегодня. По профессии Ингерсолл был страховым статистиком, и архитектура казалась ему скучной и недоступной. Он двадцать лет проходил на работу через вестибюль бирмингемского центра искусств – одного из самых известных образцов архитектуры ар-деко за пределами Нью-Йорка – и ни разу даже не поднял глаз. За каким чертом ему знать, как вырезали эти дурацкие оконные проемы? Лишь бы само здание не обрушилось.

Агнес без умолку болтала и вытягивала шею, пока они не прошли еще один квартал и дорогу им не преградила обсаженная деревьями площадь.

– Вот и она, – сказала Агнес. – Уайтфилд-сквер. Думаю, нам нужно повернуть направо.

– Налево, – проворчал Ингерсолл.

Они повернули налево. Облака проносились по небу, заслоняя разбухшую луну. Позади, на площади, порыв ветра зашуршал листвой деревьев.

– Дорогой, ты не будешь сердиться, если мы останемся еще на один день? – спросила Агнес. – Сегодня после лекции доктор Блэк сказал, что в этой части Саванны самые интересные здания всего исторического центра. Он даже написал мне с полдюжины адресов.

Ингерсолл едва не сказал, что скорее отсосет у Сатаны, чем останется здесь еще на день, но вовремя остановил себя. Агнес никогда не ругалась с ним по-настоящему, просто неделю-другую не разговаривала. Он ведь выдержал эти шесть дней, глупо будет пустить все насмарку.

Скривив губы в усмешке, он повернулся к жене:

– Еще один день? Я думал, что…

Она внезапно остановилась.