Путь крови

Эллерби торговал акциями год за годом, используя все мыслимые финансовые инструменты, работая по всей карте мира: совершал те самые мелкие сделки, приносящие скромную прибыль. Каждая из них была законной или хотя бы казалась таковой. Мазолино мог придумать только один ответ: этот парень был биржевым гением, равного которому мир еще не видел. Учитывая короткие сроки и большое количество сделок, он должен был разработать какие-то невероятно мощные математические алгоритмы, которые отслеживали ситуацию на рынках и соответственно реагировали. Такой алгоритм, никогда не ошибающийся и всегда приносящий прибыль, стал бы для Уолл-стрит святым Граалем. Но даже самая мощная и хитроумная программа не могла работать со стопроцентной точностью. Это просто невозможно, принимая во внимание случайные колебания рынка. Но на дисках были только записи операций… и ни намека на то, как эти сделки готовились и проводились, никаких признаков алгоритмической программы.

В конце концов Эллерби скопил ценных бумаг на сумму приблизительно в триста миллионов долларов. Управляющий отелем. Триста миллионов. Причем двести миллионов он заработал всего за три последние недели.

Боже всемогущий! Мазолино срочно нужно было выпить мартини!

27

Фрэнсис Уэллстоун-младший в новом костюме и со свежим галстуком сидел в том же самом кресле почтенного возраста, в той же самой гостиной с видом на Вест-Оглтроп-авеню, памятном еще по первому визиту. Были, однако, и заметные отличия: дело происходило не утром, а в седьмом часу вечера; ему подали не лимонад, а сладкий чай; и хозяйка мисс Дейзи Файетт была не в таком благодушном настроении, как при первой встрече.

– Вы хотите сказать, что он просто прервал ваше выступление? – спросил Уэллстоун, придав голосу нотку удивления и симпатии.

Дейзи кивнула, лавандовые волосы недовольно колыхнулись, облачко пудры взвилось вверх и снова осело.

– Я только начала говорить о том, почему дом Монтгомери населен призраками, о завихрениях спиритуального эфира, вызванных убийством и суицидом, как он перебил меня. На полуслове… перед всеми, кто там был, и к тому же при работающей камере!

– Я слышал, что у Бэттса репутация человека, с которым непросто работать. Но оскорбить без всякой необходимости того, кто ему помогает?..

Уэллстоун покачал головой, испытывая одновременно тайное удовлетворение оттого, что не он один был унижен болтливым, выжившим из ума продюсером.

Он уже неплохо изучил Саванну, ее историю, легенды и тайны. В том мире южной элегантности и благоспристойности, что окружал Дейзи, к бестактным манерам Бэттса отнеслись бы иначе, и, не будь достопочтенный мистер Файетт уже давно в могиле, он мог бы вызвать продюсера на дуэль за такое оскорбление. Возможно, старинные обычаи и не были таким уж варварством.

С другой стороны, именно на возмущение Дейзи Уэллстоун как раз и надеялся. Когда его собственная ярость из-за конфуза в «Лафите» улеглась, он снова начал мыслить стратегически. Дейзи теперь наверняка готова стать полезным информатором, инсайдерским источником, так сказать.

– Я сам побывал вчера в доме Монтгомери, – продолжил Уэллстоун, отхлебнув чая со льдом. – И считаю, что это одно из самых захватывающих мест, какие я когда-либо посещал. И спиритуально неуравновешенных, – поспешно добавил он. – В особенности после того, как прочитал вашу… э-э-э… книгу.

– Спасибо, – ответила Дейзи.

Он чуть было не сказал «брошюру», но вовремя спохватился. Поцокав еще немного языком, Уэллстоун перешел к делу:

– На самом деле меня удивило, что Бэттс не проявил особого интереса к призракам дома Монтгомери. Я думал, что именно такие места он и должен снимать в своем фильме.

– О нет, он проявил, – возразила Дейзи. – Это тот, второй, сказал, что там нет призраков.

– Второй? – повторил Уэллстоун, хотя прекрасно понимал, о ком идет речь.

Дейзи кивнула:

– Мюллер. Тот, у кого есть специальное оборудование.

– И Мюллер не заинтересовался?

Дейзи помедлила с ответом.

– Нет… не совсем так. Он сказал, что его приборы не засекли ни одного следа активности призраков.

Уэллстоун покачал головой:

– Быть такого не может! Мы с вами оба доподлинно знаем, что этот дом населен призраками. Я подозреваю…

Он помолчал для большего театрального эффекта.

– Что вы подозреваете?

– Что этот Мюллер – шарлатан. Должно быть, вы уже сталкивались с такими. Когда кто-то утверждает, что разбирается в науке о сверхъестественном, а на самом деле просто лицедей и самозванец.

– Конечно сталкивалась! Они постоянно встречаются, когда изучаешь паранормальные явления.

– Не удивлюсь, если сам этот фильм окажется нелепым фарсом.

Дейзи с чопорным видом сделала глоток чая.

– Я бы ни капли не удивилась.

– Но… что произошло, после того как Мюллер не обнаружил призраков?

– Бэттс попросил Мюллера сделать так, чтобы его приборы «работали лучше». – Она чуть заметно усмехнулась с тем ехидным выражением лица, которое Уэллстоун помнил еще по первой встрече. – А Мюллер ответил, что, если здесь ничего не обнаружить, зрители скорее поверят, когда они что-нибудь найдут.