Путь крови

Прошла неделя с того дня, когда огромный caƥúŋka – Колдмун не смог подобрать название лучше, чем «москит», – бесчинствовал и опустошал целые районы в центре Саванны… А потом внезапно сдох. Колдмун предполагал, что монстр умер, хотя наверняка знал лишь то, что он исчез во взрыве дыма и света, которому позавидовал бы сам фокусник Дэвид Копперфильд, оставив после себя разрушенные дома, сгоревшие машины и трупы.

Отсутствие останков твари, причинившей городу столько бед, сделало дальнейшее расследование куда более интенсивным… и крайне нелепым. Город наводнили полчища военных, команды Центров по контролю и профилактике заболеваний в биозащитных костюмах, Министерства внутренней безопасности и других ведомств, которых Колдмун не знал и не желал знать. Они прибыли слишком поздно, чтобы хоть как-то помешать кровавой бойне, зато теперь усердно собирали вещественные доказательства, включая выжженную траву, битые кирпичи, осколки стекла, а также все видео и фото с мобильных телефонов, какие только смогли отыскать. Целые кварталы до сих пор были оцеплены. На многих площадях пострадавшей части города фургоны и трейлеры с незнакомыми знаками, а то и вовсе без знаков устроили импровизированные стойбища с гудящими генераторами и сияющими огнями.

Поначалу власти попытались замять дело и отвлечь от него внимание. Но было слишком много кадров с мобильных телефонов, новостных репортажей и живых свидетелей этого ужаса. В итоге пришлось опубликовать туманное заявление об «уникальном случае мутации», пообещав «полное и всестороннее расследование» и тщательную проверку на наличие любых других аномальных существ.

С другой стороны, у самих жителей Саванны катастрофа вызвала совершенно иную реакцию: они сплотились, как никогда прежде, чтобы восстановить разрушенную часть города. Число жертв оказалось значительно ниже, чем первоначально предполагали, по большей части это были доверенные лица сенатора Дрейтона, участники митинга и туристы, попавшие в неудачное место в неудачное время. Кое-кто из богатейших горожан Саванны внес свой вклад в финансирование работ по восстановлению города и помощи пострадавшим. А при врожденной гордости жителей за свой прекрасный город эти работы могли охватить не только разрушенные здания, но и некоторые исторические памятники, давно ожидавшие реконструкции.

Но никакие усилия так и не смогли пролить свет на то, что произошло на самом деле. Колдмун знал чуть больше остальных, но по указанию Пендергаста держал рот на замке. Им обоим пришлось принять участие в бесчисленных отчетах и совещаниях, и сегодняшнее обещало стать последним.

Размышления Колдмуна прервала капитан Делаплейн, решительно захлопнув лежавшую перед ней папку. Там был список обычных вопросов: «Какова природа этого существа? Откуда оно взялось? Что с ним произошло?» И для протокола она обязана была в последний раз задать их. Разумеется, никто не имел ни малейшего представления обо всем этом, и Пендергаст – в последнюю очередь. И в том, как Делаплейн отодвинула папку в сторону, чувствовалось некоторое облегчение.

– Итак, с этим покончено, – сказала она. – Простите, я понимаю, что мы топчемся на одном месте.

– Все в порядке, – тихо ответил Пендергаст.

Делаплейн покачала головой:

– Честное слово, это поразительно: прошла уже неделя, а донесения до сих пор поступают. Прямо сегодня утром мне сообщили, что… мм… в предполагаемом убежище твари погибла целая съемочная группа.

– За исключением ведущего оператора, – добавил Шелдрейк. – И она так потрясена, что только сейчас начинает рассказывать о случившемся. Очень сбивчиво. Вместе с ней нашли журналиста, – кажется, его зовут Уэллстоун. Говорят, что он безумен. – Шелдрейк справился в блокноте. – Кататонический[98] ступор, вызванный психической травмой.

– Ближе к делу, – сказала Делаплейн. – То, что произошло с Фелисити Фрост, особенно трагично. Вы ведь были с ней знакомы, верно?

– Не я, – покачал головой Пендергаст. – Констанс, моя подопечная.

Услышав ее имя, Колдмун едва сдержал непроизвольное подергивание. В последние дни Констанс вела себя еще более странно, чем обычно. Сражаясь с чудовищем на крыше церкви, Колдмун заметил краем глаза, как она стоит на балконе отеля и стреляет в тварь из «томми-гана». Могло ли это быть на самом деле? Конечно могло: он видел, как она проделывала и не такое. Констанс была так же безумна, как и красива. И очень отважна. Это ведь она отправилась за Пендергастом и вытащила его задницу из чертовой машины.

Колдмун напомнил себе, что ничего не знает об этом. Хватит с него Саванны. Кстати, об отеле, который в ожидании реконструкции укрепили скобами, домкратами и столбами Лалли[99]. Вещи уже собраны. После обеда он улетает в Денвер, и никакая сила на земле не помешает ему сесть в самолет.

Делаплейн почему-то смутилась, и Колдмун, прислушавшись к разговору, понял, что Шелдрейк поздравляет ее с благодарностью от начальства за проявленную смелость.

– Спасибо, Бенни! – ответила она. – Кто знает, возможно, я и стану шефом полиции лет этак… через двадцать или тридцать.