Мешок накренился, и глаза открылись сами собой. Девы отвязали переброшенную через ветку веревку и теперь вдвоем медленно опускали мешок вниз. У Галины перехватило дыхание. Потом она увидела, что бронзовую жаровню отодвинули в сторону, и едва не зарыдала снова, на сей раз от облегчения. Намеки Белинды насчет готовки… Именно это проделают с самой Белиндой, решила для себя Галина. Ее привяжут к вертелу и будут поворачивать над жаровней, пока не вытечет сок. И это только начало!
Мешок ударился оземь и повалился набок. Небрежно, словно мешок репы, Девы отволокли Галину на пожухлую траву, разрезали стягивавшие вместе пальцы рук и ног веревки и вытащили изо рта кляп. Грязь и опавшие листья тут же налипли на потное тело Галины.
Ей очень хотелось встать, взглянуть им в глаза, встретить и выдержать их взгляды, но она поднялась только на четвереньки и впилась пальцами в дерн. Чтобы не начать обмахиваться в попытке хоть немного облегчить боль. Пот обжигал, как сок ледяного перца. Ни на что другое, кроме как корчиться и дрожать, мечтая о мщении и пытаясь наполнить слюной пересохший рот, у нее не было сил.
– Я думала, ты окажешься покрепче, – задумчиво произнесла Севанна, глядя на нее сверху вниз, – но, может быть, Белинда права. Возможно, ты уже достаточно размякла. Хочешь перестать быть да’тсанг? Поклянись повиноваться мне во всем, и, возможно, тебе даже не придется становиться гай’шайн. Ты дашь такую клятву?
– Да! – Хриплый возглас вырвался у Галины в то же мгновение, хотя ей пришлось сглотнуть, чтобы произнести еще хотя бы слово. – Я буду повиноваться тебе! Клянусь!
Она и вправду готова была повиноваться, до того мгновения, пока дикарки не ослабят бдительность. Неужто им всего-то и требовалось, что клятва, которую она, не задумываясь, принесла бы еще в первый день? Севанна узнает, каково это – висеть над горящими угольями! О да, все они узнают…
– Тогда, конечно же, ты не будешь возражать против того, чтобы поклясться на этом, – сказала Севанна, показывая что-то белое.
Галина подняла глаза, и у нее зашевелились волосы. Дикарка держала в руках белый, гладкий, словно сделанный из полированной кости жезл длиной в фут и толщиной в женское запястье. Неужели айильцы ухитрились каким-то образом похитить из Башни Клятвенный жезл? Потом Галине удалось разглядеть выгравированные на обращенном к ней конце стержня знаки – цифры, бывшие в ходу в Эпоху легенд. Они обозначали число сто одиннадцать. Жезл Башни отмечало число 3, как полагали многие, знаменующее собой Три Клятвы, приносимые Айз Седай. Значит, предмет в руках Севанны – вовсе не то, чем показался вначале. Может быть. Но даже окажись здесь завораживающая взглядом очковая змея из Топких земель, она не приковала бы к себе взгляд Галины так, как эта вещица.
– Прекрасная клятва, Севанна. И когда ты собиралась рассказать о своей затее всем нам?
Раздавшийся голос заставил Галину поднять голову. Он заставил бы ее отвести глаза и от очковой змеи.
Из-за деревьев, во главе дюжины Хранительниц Мудрости с каменными лицами, вышла Терава. Не считая Дев, сейчас вокруг Галины собрались те самые женщины, в присутствии которых ее приговорили носить черную дерюгу. Слово Теравы, короткий кивок Севанны, и Девы быстро исчезли. Галина по-прежнему исходила потом, но неожиданно ее пробрал озноб.
Взглянув на Белинду, которая отвела глаза, Севанна подбоченилась и скривила губы в усмешке, походившей на звериный оскал. Оставалось лишь подивиться смелости этой женщины, не боявшейся противостоять Хранительницам, иные из которых обладали нешуточной силой. Галина сознавала, что, если ей удастся освободиться и она начнет мстить, она не сможет позволить себе относиться к ним как к обычным дикаркам. Терава и Сомерин были сильнее любой женщины в Башне, и каждая из них легко могла бы стать Айз Седай. Но Севанна смотрела на них с вызовом.
– Кажется, вы очень быстро вынесли решение, – сухо заметила она.
– Вопрос не стоил долгого обсуждения, – спокойно ответила Тион, – Мера’дин получили то, чего заслуживают.
– Им было сказано, что они получили это
Оскал Севанны сделался еще более хищным, казалось, она сейчас зарычит.